– Назови меня по имени, Анотариэль. Это все изменит! Все…
Оцепенение спало. Я мягко повела плечами, чтобы высвободиться из его рук и, усердно дуя на припухшую красную кожу, отошла в угол комнаты.
– Зачем вы так со мной, милорд?
Он стиснул зубы, глядя, как на моей белоснежной коже проступает багровое пятно.
– Лучше так, чем тебя убьют. С камнем не расставайся, поняла?
Кивнула, закусив губу, и отвернулась.
Дракон в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и осторожно погладил меня по щеке, стирая слезы:
– Я не дам тебя в обиду.
Сам будет обижать? В моей жизни полно желающих.
– Посмотри же на меня! – тихая просьба, но я не могла на нее ответить. На грудь будто камень тяжелый положили – ни вздохнуть, ни выдохнуть. Так болит не тело, а душа. Так бывает, когда не ждешь зла, но сталкиваешься с ним. Зажмурила глаза и отвернула голову, а в следующий миг стало холодно.
Дверь за драконом закрылась бесшумно и лестница уже не скрипела…
Госпожа Венера ворвалась в комнату буквально через пару минут и уже с мазью от ожогов. Она не расспрашивала ни о чем, молча обработала мою рану, аккуратно стянула бинтом, позволяя мне выплакаться. Ведьмам нельзя держать негативные эмоции в себе, нужно обязательно выплакать. Злость, обида или негодование могут сформировать сильный негативный поток, который в первую очередь ударит по нам самим, но может и кому-нибудь другому зло причинить. Не нужно это.
– Злой плачет от зависти, а добрый – от радости, – с мягкой улыбкой произнесла верховная ведьма.
– Да какая же радость, госпожа Венера? От горя я плачу. Душа болит!
– Хорошо, когда душа болит. Это значит, что она у тебя есть! Чем не повод радоваться?
– Почему дракон так поступил?
– Знаешь, цветочек, – ведьма аккуратно погладила мою руку поверх повязки, приятно пахнущей травами, – ирд Д’Остраф – верховный главнокомандующий каменных драконов, взрослый мудрый мужчина. Он хоть и проказник отменный, а глупых поступков не совершает. Всегда таким был. Если сделал так, значит, нужно было.
– Вот и мне он то же самое сказал.
Вытерла слезы, пытаясь придумать хоть одну причину для подобной жестокости, но не получалось. В комнату скользнула Азалия – черная кошка, фамильяр госпожи Венеры – и ласково потерлась о мои ноги. Сразу стало тепло и уютно. Животные обладают особым умением любое, даже самое дурное настроение улучшить одним лишь своим появлением.
– Ты ведь и сама, Василек, дурного не почувствовала.
– Совсем ни капли, – запустила пальчики в густую шерстку красавицы и ласково потрепала по загривку.
– В том и дело. Пути исконной магии – они ведь неисповедимы. Нам остается лишь с благодарностью принимать испытания, которые помогают воспитывать наш дух. Прощение – основа его чистоты. Ты Борхес, в умении прощать твоя сила.
– Непросто прощать людей, причиняющих зло. Мне так тяжело, госпожа! Невозможно тяжело.
Вспомнила графа и то, как он поступил со мной с утра. Я впервые сняла перед ним щит. Можно сказать, протянула руку помощи, а он… Он поступил бездушно, как и всегда. Чего еще ожидать от человека, который действительно лишен души? Глупо надеяться, что он вдруг изменится, но я надеялась. Где-то глубоко внутри надеялась…
Госпожа Венера добродушно улыбнулась и обняла меня, как в детстве обнимала мама: прижала к себе крепко-крепко, затем отпустила и погладила по голове.
– Это никогда не будет просто, цветочек. Но, если ты поймешь, что у людей всегда есть причины поступать тем или иным образом, тебе станет немного легче.
