Бабушка подтолкнула ее костлявым плечом.
– Ты чего? Думаешь, Морская Ведьма тебя каким-то там столичным янбанам в обиду даст? Переодевайся, да поживее!
Конечно, Ха На покорилась. Вот такая она послушная внучка! Хотя для порядка подулась и поворчала, но чхиму новую, всего-то года три назад сшитую, надела. И ленту, на прошлой ярмарке купленную, в косу вплела. Конечно, янбан, слонявшийся по двору, на нее даже не взглянул. Да и не больно-то надо!
Сон Ён шел далеко впереди, будто проводник какой. Оглядывался и приостанавливался в ожидании. Бабушка двигалась сегодня очень медленно. Даже не брела – ковыляла, тяжело опираясь о палку, при каждом шаге долго выбирая, куда поставить ногу. Видно, кости совсем разболелись. А впереди еще и крутой подъем… Янбан оборачивался все чаще, хмурился все больше. В очередной раз дождавшись их, процедил:
– Так мы до самой ночи не дойдем!
Хотела уже Ха На посоветовать ему… идти, дорогу в Становище призраков они знают, уж всяко не заблудятся. Но парень сделал то, отчего девушка просто онемела: опустился на одно колено, подставляя спину старой хэнё.
– Забирайтесь на меня, я донесу, – и приглашающе себя по загривку похлопал. Бабушка не заставила долго ждать: мигом взгромоздилась ему на спину, обхватила тощими руками-ногами, голову на широкое янбанское плечо уютно пристроила.
– Давай, милок! Ха На, палку у меня возьми!
Ох, да не притворяется ли старая лиса? Глазом веселым внучке подмигивает, рот – в беззубой улыбке до ушей. Усмехнулась Ха На, головой качнула и пошла за легконогим янбаном, неся бабушкину палку на плече, словно пику.
Сон Ён аккуратно поставил старуху во дворе Становища.
– Устал, сынок? – участливо поинтересовалась старая хэнё. Ха На аж прижмурилась: сейчас ка-ак окатит ледяным презрением за «сынка», еще и отчитает, как следует с янбанами разговаривать!
– Нисколько, – отозвался тот. – Вес у бабушки, как у перышка.
А сам-то запыхался! Бабушка звонко похлопала молодого янбана по груди. Сообщила девушке одобрительно, словно та бычка на продажу привела:
– А у него хорошее тело!
Внучке пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться при виде вспыхнувших щек и ушей парня: радуйся, что шустрая ведьма тебе еще в штаны не залезла – чего-нибудь измерить! Сон Ён отвернулся от них, сказал излишне громко:
– Отец, мы пришли!
– Входите, – отозвался из дома старый янбан.
* * *
Принарядилась!
Сон Ён оценил и цветную ленту в косе… коса хороша, кстати. Может, ежедневное многочасовое ныряние способствует? Надо посоветовать столичным модницам полоскать волосы морскою водою… Тут он сообразил, что вряд ли когда ему выпадет такой шанс, и разозлился на мелкую хэнё, заставившую его об этом вспомнить. Бред, конечно, но бред весьма болезненный, заставивший его ускорить шаг, невзирая на дряхлость старшей спутницы. Лишь сообразив, что отцу придется очень долго ждать приглашенных ноби (ну что за небывалая причуда?), Сон Ён скрепя сердце взвалил старуху на спину. Благо никто не видит, да еще и младшая ехидная хэнё потеряла дар речи… жаль, что не навсегда. Немой бы ее скорее замуж взяли!
Впрочем, обе поклонились бывшему министру с должным почтением – уж за этим он проследил бдительно. Странно, но отец, всегда державшийся холодно и отстраненно даже с родственниками и с проверенными соратниками, поизучав несколько минут лицо старшей гостьи, вдруг улыбнулся и перешел на самый сердечный тон, какой только возможен для столь сдержанного, высокомерного человека. Мин Хва подносила скудное угощение – большая часть его была добыта проворными смуглыми руками как раз этих двух ныряльщиц. Перехватывая ее взгляд, Сон Ён понимал, что служанка в таком же замешательстве, как и он сам.
