Драконодав - страница 11

Так что дела пошли. Пристроил всех родичей, они поселились кто в замке, кто поблизости, дом-то у нас совсем худой был, поставили новый, каменный. Замок быстро подновили, особенно жилые помещения, отремонтировали крыши, почистили камины, двери поставили. Стенами и башнями занялись пришлые каменщики, потянулись возы с камнями и известью, установили запрятанную решётку, привели в порядок мост, его закрывали, как положено к ночи. Стража на башне исправно несла службу, лично проверял среди ночи, не спали удальцы, даже не сильно пьянствовали. Отец бродил по залам, иногда трогая стены и покачивая головой, боясь выходить в центр комнаты, привычно шарахался от приветствовавших его всадников, недоверчиво поглаживая добротную шёлковую одежду и поправляя немыслимый раньше берет с пером. Мать быстрее освоилась, покрикивая на кухарок и занимаясь привычным хозяйством, только уже в замке. Капустная похлёбка сменилась наваристым мясным бульоном, на столе была жареная рыба, хлеб без отрубей и мха, воду пить, разумеется, перестали, вино и сидр, завтракали супом на пиве, как в богатых домах. Отец ворчал, что голодную кухню забывать не стоит, завтра может неурожай, негоже привыкать к зерновому хлебу, однако братья и сёстры, заметно округлившиеся за прошедшие месяцы с удовольствием ели всякие ранее недоступные кушанья и даже диковины, вроде анисовых пастилок. Благо все умело трудились, доход шёл в руки, грех было отказываться. Выпала тебе Годфрид из Саржа удача – поделись, замок большой, городишко тоже не маленький, всем работа и место найдётся. Пристроил всех кроме кузена, вернувшегося через месяц, он ломал шапку, просил прощения, жена его заливалась слезами. Простил, конечно, но к делу не приставил, как ловил он скудную рыбешку на речке, так и ловит. И башмаки мне по сей день не отдал, жадина.

Мария через месяц начала со мной разговаривать, а поглядев, как засверкал новыми коваными воротами и стенами замок, и волшебно расцвело поместье, стала любезной, насколько это возможно. Всё равно она сидела в своей комнате, с родственниками не общалась, только завела служанку. Они иногда ходили гулять вокруг замка и на рынок, издали раскланиваясь со мной, даже ела у себя. Вообще сам герцог не позволял себе обедать отдельно от двора, это считалось неимоверным эгоизмом, впрочем, без жены дел хватало. Моя женитьба была настолько внезапной и неожиданной, что такое редко бывает. Обычно родители долго торгуются за приданое, иногда годами, или сговариваются, когда супруги ещё говорить толком не научились. С другой стороны, барону перед женой отчитываться не с руки, на дороге проезжают возки маркитанток, в городке любая теперь мне рада, не простой драконодав, целый барон. Его светлость говорил, что женятся благородные редко для плотских утех, а для продолжения рода, с женой заключают договор, сколько ей содержание положено за сына, дочерей обычно рассматривают как лишнюю обузу. Сарацины сказывают вообще дочерей живьём закапывают, чтобы их не воровали, при этом убивая родственников. Поэтому, наверное, потом с женой стоит поторговаться за наследника, а себе завести экономку посимпатичнее, вон малышка Жюли толковая и симпатичная. Впрочем, пока забот было как у нас говорят выше крыши, едва удавалось к вечеру вылезти из седла, впиться зубами в баранью ногу, хлопнуть винца, да растянуться на кровати. Я поставил себе большую, благородные спали полусидя, считалось лежать – быть похожим на мертвеца, отчего многие не отдыхали по мне совсем. Его светлость вечно был мрачным с утра, пока вина не выпьет и не разомнётся с мечом. На предрассудки было наплевать, выросший в тесных лачугах, да ночуя в конюшне при замке, я почитал огромную кровать за великое благо, мягкая перина, шёлковое покрывало – невиданная роскошь.