Валентайн изменился. Я чувствую это каким-то странным стопятидесятым чувством, которого во мне раньше не было и в помине, с другой стороны, во мне раньше много чего не было. Много чего из того, что есть сейчас, но вот это вот то, что есть, какой-то внутренний компас не просто сигнализирует, он орет как неисправная сигнализация: «Опасность»! Не знаю, о чем это — глаза Валентайна остаются светлыми, но я почему-то чувствую текущую, обволакивающую угрозу темной силы как никогда раньше.
— Лю… — начинаю было я, но Валентайн перебивает:
— К сожалению для вас, сейчас начинаются занятия, — он говорит так, будто Люциана и не слышал, будто его вовсе не существует. — Поэтому придется немного подождать. Прошу вас.
В этом жесте, когда он указывает на двери аудитории раскрытой ладонью, привычная издевка. Помимо нее — та самая угроза, от которой в мое сердце вползают ледяные корни непонятного чувства. Это даже не страх, я не могу его объяснить, просто беру Люциана за руку и, глядя ему в глаза, говорю:
— Пойдем.
Люциан поворачивается к нему спиной. Демонстративно касается кончиком языка ранки на губе.
— Предупредила бы, что ты настолько соскучилась, Ларо.
Я бы закатила глаза, но сейчас просто ныряю в аудиторию, и ему не остается ничего кроме как последовать за мной. Энергия, которая бурлила во мне после физподготовки, явно перешла в какую-то иную стадию, потому что сейчас она пульсирует в каждой клеточке тела напряжением. Я даже спотыкаюсь, когда собираюсь подняться к местам, которые заняли для нас друзья Люциана.
Валентайн шагает в аудиторию, сцепив руки за спиной. Я где-то читала, что это негласная поза лидера — тот, кто держит за спиной руки, раскрывает грудь, а это означает, что он открыт для любой угрозы и не боится ничего. Стоит ему войти, как раздается сигнал, оповещающий о начале занятия.
Почему у меня такое чувство, что я в ловушке, и она только что захлопнулась?
3. ⚜️ Глава 2
Возможно, потому что так и есть? Потому что справа от меня сидит Люциан Драгон, а внизу маячит Валентайн Альгор, у которого взгляд как у того, кто готов убивать. С другой стороны, у него всегда такой взгляд, может, повода для беспокойства нет?
— У меня от него мурашки, — еле слышным шепотом делится со мной впечатлениями Милли, которая сидит слева от меня.
Или есть?
Продолжить тему Альгора, беспокойства и мурашек не получается, потому что Валентайн произносит:
— Добрый день, адепты. Если здесь есть те, кто меня еще не знает, меня зовут Валентайн Альгор.
С — Самомнение.
— Я буду преподавать у вас экспериментальный предмет с говорящим названием «Темная магия». Хотя вряд ли среди вас есть те, кому оно по-настоящему о чем-нибудь говорит.
— Разве что о том, что его будет преподавать наследник злейшего врага Даррании, — хмыкает Люциан. Вполголоса, но достаточно для того, чтобы это услышали все. Я мысленно холодею, а еще испытываю сильнейшее желание врезать драконьему принцу по голове чем-нибудь тяжелым, но все тяжелое осталось у меня в комнате: я имею в виду книги. Мой «виртуальный планшет» разве что забавно наденется сверху, когда из светящегося прямоугольника будет торчать драконопринцева голова. Но вряд ли это поставит ему мозги на место.
— И это тоже, — невозмутимо отвечает Валентайн. Настолько невозмутимо, что мои мурашки начинают собираться в стаи, а может быть, у них там военные построения и выборы генерала. Или, как здесь говорят, гритта. — У вас есть с этим проблемы, адепт Драгон?
