– А мы не в армии, – сквозь зубы процедил Дима, и Дара возмущённо (отличать её возмущение от агрессии Сергей уже научился) встопорщила гребень.
О, похоже, кому-то наступили на больную мозоль.
– Да ну? – сухо удивился Борис Викторович.
– Да! – яростно объявила Дара. – Я свободный дракон! Не как… ваши!
– Пилот!
– Что «пилот»? – набычился Дима. – Дара говорит, что думает!
Борис Викторович обернулся к Стрельницкому, мол, призовите своего пилота к порядку, но Сергей самым что ни на есть нейтральным тоном пояснил:
– Во всяком случае она действительно может говорить за себя, Борис Викторович… Тут целая комиссия это признала.
Он, конечно, не стал издевательски разводить руками.
Но победная ухмылка Димы всё равно того стоила.
– Третий отдел… – пробормотал Борис Викторович недовольно.
Поскучнев, он посмотрел на часы и продолжил свой экзамен, но уже как-то без энтузиазма. Дару он дальше не то чтобы не замечал, но обращался по-прежнему исключительно к Диме… Впрочем, это не мешало Даре вставлять свои замечания.
В её интонациях явно начал прослеживаться Димин фирменный сарказм.
– Дракон должен реагировать на ваши мысленные команды немедленно, пилот, а не задавать вопросы, – заметил Борис Викторович под конец.
– Когда важно, я реагирую сразу! – обиделась Дара.
Бросив быстрый взгляд на Стрельницкого, Дима поддержал её:
– Если мы не в воздухе, куда спешим?
«Дайте команду на взлёт – нам обоим», – повисло в воздухе невысказанным, но очевидным.
– Чтобы понять, на что способен пилот, ему не обязательно садиться в седло. Вы – боевая единица.
– Мы не единица, мы пара, – проворчала Дара. – Дим, ну скажи ему! Один плюс один – два!
За её арифметические познания явно стоило благодарить профессора Лазаревского.
– Он в курсе, просто упрощает модель для собственного понимания, – негромко «объяснил» Дима, нарушая любые правила приличия (он прекрасно мог выразить это по связи, но не стал).
– Борис Викторович, – позвал Стрельницкий, понимая, что этот цирк пора кончать.
Тот ещё раз посмотрел на часы.
– У меня есть ещё двадцать минут. Вы хотели что-то обсудить?
– Да, пойдёмте в библиотеку. Дим, – предупреждающий взгляд, – зайди к Тамаре Георгиевне, скажи сделать нам кофе.
…Получив исчерпывающее мнение подполковника ДРА по поводу «вашего доморощенного пилота» и проводив гостя, Стрельницкий зашёл на кухню отнести Тамаре Георгиевне чашки (и личную благодарность, разумеется), оглядел гостиную и вышел на крыльцо.
Солнечная пауза закончилась, небо снова затянуло тучами. Ветер здесь, в низине, ещё не задувал, но верхушки яблонь в саду уже покачивали ветвями.
Дара сердито скребла себя шею – видимо, опять шелушилась чешуя.
– Где Дима? – спросил Сергей, поборов секундную неловкость.
– Там, – исчерпывающе ответила Дара и указала на усадьбу сгибом крыла.
Человеческие интонации в её речи причудливо сочетались с совершенно нечеловеческим тембром голоса, и Сергей к этому так и не смог пока привыкнуть.
– Где? – вздохнув, повторил он свой вопрос.
Дара задумалась, с остервенением расчёсывая что-то в основании встопорщенного гребня.
– Где железки. И этот… мешок, который бьют, когда сердятся.
– Тренажёный зал. Понятно.
– Он не хотел, чтоб я тебе говорила. – Дара помолчала, старательно подбирая слова. – Но знает, что ты его… найдёшь. Сам. Поэтому я сказала. Зачем время тратить?
– И вправду незачем, – согласился Сергей. – Спасибо.
Когда он уже заходил в дом, в спину ему долетело:
