Отец Ансельм дал мне адрес, написанный на бумажке. Да только для меня всё равно это было непонятно – откуда мне знать, где та Пчелиная улица? Пришлось просить объяснить на словах. Ой, далеко, три левых поворота и два правых. Остаётся надеяться, что я всё как надо запомнила.
Перед уходом забежала в храм, поклонилась Богине-матери. Котомку прихватила с собой.
* * *
Хозяйку звали хитро – Лобелия тер Инрис. «Тер» в серединке значило, что она – благородная дама, леди. Вообще, если в имени есть «тер», то его обладательница или жена, или дочь лорда.
И дом был под стать. Целиком каменный, светлосерый, строгий и красивый, с высоким крыльцом, а перед крыльцом – зелёный лужок с хитро стрижеными кустами.
Я совсем заробела. Потому что на дорожке, ведущей через лужок, и даже на дороге толклось девиц пятнадцать. Большинство старше, увереннее, фигуристее, лучше одетые, чем я. Похоже, место и впрямь было завидным.
Отойдя в сторону, тихонько встала у стены и стала ждать.
Через какое-то время дверь отворилась, и на крыльце появилась дама в светлом платье, меховой накидке и с раскладной финтифлюшкой в руках. По уверенной походке, взгляду и стати сразу понятно – хозяйка. Была она совсем нестарой и очень красивой – волосы золотистые, уложены высоко надо лбом, а несколько закрученных прядей спускаются вниз, на шею.
– Все собрались? Тогда начинаем. – Голос был чистым, но звучал повелительно. – Встаньте вдоль дорожки.
Началась суматоха. Все претендентки, как одна, рвались оказаться ближе к даме. Я, вздохнув, что шансы мои аховые, пристроилась последней. Чего без толку суетиться, как курица на птичьем дворе?
Леди внимательно наблюдала за происходящим с крыльца. И только когда шум стих, спустилась вниз, к нам. Прошлась вдоль шеренги – лицо невозмутимое, походка плавная. А ещё, когда она остановилась напротив меня, оказалось, что от неё приятно пахнет цветами. Дух лёгкий, сладкий, весенний… Уже я не зря сюда пришла, на такое диво поглядела.
– Вы, – указала своей финтифлюшкой на темноволосую девушку, стоявшую пятой, – вы и вы, да-да, именно вы, последняя, выйдите вперёд. Хочу с вами поговорить. Остальные свободны.
Девушки загалдели…
– Обсуждать и размахивать руками можете где-нибудь ещё. А тут прошу не шуметь. – В голосе зазвучал приказ.
Вот так да! И не кричит, не бранится, а все слушаются.
Все девицы разом замолчали, как отрезало. А потом толпа растаяла быстрее, чем кусок сахара в горячей тайре. Остались только мы трое и леди Лобелия.
– Теперь с вами. Представьтесь по очереди. Расскажите, что умеете делать. А я послушаю и решу, подходите ли вы этому дому.
Первой начала темноволосая, стоявшая в ряду пятой. Шагнула вперёд и, растопырив локти, присела в книксене. Затараторила громко, помогая речи взмахами рук:
– Зовут меня Тавасой, весной стукнуло осьмнадцать годков. Мамка научила меня и готовить так, что пальчики оближешь, и убирать, и стирать. И сильная я – могу одна пятимесячного порося поднять, – в подтверждение своих слов Таваса изобразила, какого размера поднимаемая свинья. Выходило, что немалого…
– Достаточно, – остановила леди говорливую Тавасу. – Вы свободны.
– А что не так?
– Вы не подходите этому дому.
Короткий рубящий жест складной штуковиной в руке завершил разговор.
А я пыталась сообразить, что же Таваса сделала не в лад? Может, леди разговоров о свиньях не любят?
– Теперь вы, – дама показала на меня.
