Драконья жрица - страница 14

Эва робко коснулась чужой макушки и, совершенно растерянная, провела по чёрным волосам рукой – то ли хотела утешить его, то ли пыталась занять чем-то себя. С плеча донёсся сдавленный смешок, но ни слова протеста она от него не услышала, а потому продолжила своё нехитрое занятие. Мысли мужчин всегда были для неё тайной за семью замками. В конце концов, практически всю свою сознательную жизнь она провела в обществе женщин и девочек. О чём думал Рейгас, когда украл её с Фестиваля, когда привёл в тот уютный дом, когда обнимал так, как сейчас? Если он видел в ней девушку, с которой был знаком когда-то давно, то Эва могла подарить ему лишь сожаление и горькую правду – она не та, кого он ждал всё это время.

И едва ли сможет заменить её хоть в чём-то. Но кто бы мог вообще подумать, что драконы способны любить столь сильно…

В мыслях вдруг всплыли строчки старой песни, которую в детстве напевали им настоятельницы Драконьей обители. Пение – один из способов облегчить душу, если в ней скопилось много зла и тревог. Быть может, хотя бы так она сможет усмирить ту боль, что бушевала в его сердце.

– Ты лети, дракон, лети,

Затянула небо мгла.

Средь веков её найди

Ту, что юной умерла.

Эва ласково погладила темноволосую макушку, чувствуя себя матерью, которая успокаивала ребёнка. Голос её лился ручейком:

О былом ты не грусти

И никому не делай зла.

Горечь всю свою сожги,

Чтобы рана зажила…

– Хватит.

Эва тут же захлопнула рот, когда голова на её плече зашевелилась. Рейгас поднялся и аккуратно отстранился, мягко сжимая её запястье. Вид у него был несколько помятый и смущённый, но он ни словом, ни жестом не показал этого. Лишь растянул губы в нарочито лукавой усмешке и небрежно сказал:

– И часто ты позволяешь мало знакомым мужчинам так к себе прикасаться? Не страшно?

Эва удивлённо моргнула и вдруг шальная мысль посетила её голову. В конце концов, он сам попросил её оставить приличие и лишний этикет в стороне. Она хитро улыбнулась и вновь приблизила к нему лицо. Но на этот раз делала это совершенно осознанно.

– А часто ли уважаемый господин дракон прикасается к женщинам подобным образом? Или я, как жрица, удостоилась особой чести? – поинтересовалась она, насмешливо склонив голову к плечу.

– Первый раз за последнее… тысячелетие, – совершенно равнодушно отозвался Рейгас и сложил руки на груди с таким видом, будто бы эти цифры не значили ровным счётом ничего. – И ты – единственная, к кому я могу так прикасаться. Трогать других людей и женщин я не люблю. Теперь ты.

– Что я?

– Мой вопрос. Была ли ты уже с мужчиной?

– Я родилась в борделе, – сказала Эва, играясь со своей светлой прядью, которая выбилась из косы.

Заметив, как дёрнулись пальцы дракона от этих слов, она не сдержала довольной улыбки – ей хотелось немного поиграть с ним, раз уж он упорно отмалчивался, не желая говорить ей правду. Да что уж там, он отказывался говорить ей в принципе хоть что-нибудь! За вчерашний не самый приятный полёт Эва могла чуть-чуть отомстить ему своими изощрёнными девичьими способами. Ведь совершенно очевидно – Рейгас к ней неравнодушен. К ней или же к призраку женщины, который он видел в её глазах.

– Ты… – он обеспокоенно скользнул взглядом по её лицу.

– Я не была с мужчиной, – невинно улыбнулась Эва, скрывая за будничным тоном лёгкое злорадство. – Но видела, как это бывает. После того, как мама повесилась, я сбежала, потому что хозяйка борделя хотела отдать меня какому-то жирному аристократу, который любил помладше. Фу, вспоминать тошно…