Конь божился, что у девки птср, чего-то там с ней сделали нехорошее в Аргентине.
Но какой там, ко всем херам, птср?
Видел я людей с птср, эта беда ходячая вообще ни одним боком рядом не лежала.
И потому большие у меня сомнения насчет слов Коня и насчет ее опыта заграничного.
Так-то, история ее вполне прозрачная.
Девка разругалась со своим парнишкой, на эмоциях решила всем доказать, что уже взрослая и можно все, подписала какой-то левый контракт в какой-то левой фирмешке и уехала в красивую страну в Латинской Америке. Танцевать, типа.
И так бы и пропала она там, безумная наивная матрешка, если б не свезло ей с сестренкой.
Сестренка эта, боевая зараза, вместо пустых стенаний и заламываний рук, сделала все, чтоб вытащить свою младшенькую дуру из постелей горячих аргентинских мачо. Поехала туда сама, выбила коридор для возвращения, умничка такая… И все у нее получилось, хоть и авантюризмом попахивает. Сумасшедших любит бог, да?
Мало того, что драконяшу спасла, так еще и Коня, который в то же самое время в той же самой Аргентине удачно пропивал последние мозги, приворожила. Он охерел от счастья, вцепился в нее зубами, руками и всеми прочими выступающими частями тела, и повис, как конский клещ на жопе.
Содрать его у боевой сестренки не получилось, и, судя по бешено горящим глазам приятеля, не получится.
Такой взгляд я у него знаю, наблюдал.
Попала длинноногая ниндзя, к гадалке не ходи.
Так что все, в итоге, все в выигрыше.
Коняшка – получил красотку, умницу и боевую подружку в постель, сама боевая подружка – преданного мужика и защиту, а ее безумная сестричка – избавление от проблем, которые с огромным энтузиазмом наживала на свою круглую жопку.
И только товарищ Буров в пролете.
От всех огребает.
От Коня – если не убережет мелкую.
От белокурой ниндзи – если обидит мелкую.
От приятелей мелкой – если они ее найдут и потребуют себе, а он не согласится отдать…
И от взбесившегося организма, которому срочно надо попасть одной твердой частью в эту самую мелкую. И из-за невозможности это сделать – организм мстит постоянным неуместным стояком и отсутствием вдохновения.
А, да!
Еще и издатель почту всю засрал вопросами про сроки сдачи рукописи! Еще и от него огребает товарищ Буров.
Весело…
И вот как в такой ситуации не запить?
Рука сама тянется в барчику, но в дверь опять скребутся, уже настойчивей, и приходится реагировать.
– Какого хера надо? – вежливо интересуюсь я у пока еще закрытой двери, – нахер пошла!
Но дверь не реагирует на мою просьбу, открывается.
Появившаяся на пороге Драконяша никак не желает замечать моих налившихся кровью глаз, смотрит в пол, переминается на своих тонких копытцах.
Зубастая крысна в ее лапках тянет носом воздух и, сморщившись, чихает.
Ну да, тут тебе не там. Тут я живу, вообще-то! И пишу! И иногда пью. Ну ладно, не иногда. Но это – мое личное дело!
– Крысу эту убери, – рычу я раздосадованно, – пока не заблевала мне тут все!
– Я вам там… Салатик приготовила, – мямлит Драконяша, а затем поднимает на меня свои голубые озера. И я залипаю. Опять. Опять, блять!
У нее глаза… пиздец, никогда таких не видел!
Огромные и светлые. Чистые такие, прозрачные.
Ни одного проблеска интеллекта.
Ни одной мысли.
Сплошная незамутненность.
Конь говорил, она школу с золотой медалью… И на филологическом курс проучилась…
Ощущение, что о каком-то другом человеке говорил.
– С авокадо и редисочкой, – продолжает она, ресницы хлопают, а я дергаюсь, приходя в себя.
