– Учитель, я так рада, что вы вернулись! – она низко поклонилась.
И тут же была атакована собаками. Нюта не выдержала первой, а Даша с охотой включилась в общую возню на полу.
Я дала им поздороваться. И отправила на место, когда смеющаяся Куён поднялась на ноги.
Она изменилась. Вытянулась, походка приобрела некоторую плавность. И во взгляде появилось что-то новое.
– Ты повзрослела! Уже не робкая девчушка.
Куён потупилась и залилась краской.
– Не смущайся! Вижу, ты теперь тоже носишь мужскую одежду?
– Она удобнее, – пожала плечами девушка.
Здесь, в Ранко, особо не возмущались подобным переодеванием. Но дедушка Куён считал, что не пристало женщине вмешиваться в занятия мужчин. И постоянно ворчал, что внучка пропадает на псарне вместо того, чтобы готовиться стать хорошей женой.
– А он до сих пор ворчит, – рассмеялась девушка моим воспоминаниям. – Правда, постоянно спрашивает, как дела!
– И как они?
– Вот!
Она махнула рукой. В комнату, неслышно ступая ногами в белых носках, вошел… ёнмино? Я смотрела на его одежду, но не находила знаков покровителя.
Юноша поклонился и протянул Куён поднос со свитками. Молча.
Я смотрела на них и веселилась. Ёнмино выглядел старше девушки лет на пять и при этом слушался беспрекословно. Ёнмино! Мою Куён! Однако!
– Кто ты? Кто твой ёнмиран?
– Ланху приветствует госпожу Мастера над собаками и выражает свое почтение!
За положенной формулой последовал предписанный этикетом земной поклон. Так ученик кланяется учителю. Но… я этого юношу не знала.
– Кто твой ёнмиран? И почему ты называешь меня своим Мастером?
– Его величество лично избрал для обучения нескольких молодых дворян, – парень выпрямился, но с колен не встал. В голосе слышалась гордость. – Он избавил меня от знаков господина, дабы ничто не отвлекало…
От высокопарного, «дворцового» слога челюсти свело. Куён тихонько хихикала, наблюдая со стороны.
– А ну, потрудись и объясни, что здесь происходит? Что за ученик, о котором я знать не знаю, ведать не ведаю?
Смех прекратился. Девушка сложила руки на животе и почтительным голосом сообщила:
– Его величество избрал нескольких ёнмино, дабы они прошли обучение и получили собак. Государь и Хансо-ран решили, что подобный отряд будет полезен для будущего Ранко.
Опять Хансо-ран. Чтобы скрыть слезы, пришлось отвернуться.
– Мне нужно переодеться. Потом идем в питомник. Записи просмотрю позже.
Куён явилась вовремя: работа – лучшее лекарство от разбитого сердца. Загрузить тело и голову так, чтобы отключаться, едва добравшись до кровати. Устать так, чтобы не было желания думать… А потом на помощь придет милосердное время.
– Отнести все в кабинет?
Куён знала, что делать. Я уже отвыкла от такого: с той поры, как ранили Линен, приходилось сживаться с новыми служанками и все им объяснять.
Но основную задачу они знали хорошо.
Едва вошла в спальню, как ко мне подступили с влажными полотенцами и чистой одеждой.
– Спасибо, дальше я сама!
Они замерли, нерешительно переглядываясь. Пришлось повторить. Выходили медленно, словно боясь, что передумаю, позову обратно. Но мне требовалось несколько минут полного одиночества.
Потратила их, свернувшись на кровати клубочком. Слезы текли рекой, а закушенный угол одеяла не позволял рыданиям вырваться наружу. Успокоилась, только когда голова стала напоминать большой и звонкий колокол.
Холодная вода освежила, немного привела в чувство. И мужская одежда, украшенная вышивкой, показалась привычной. Выдохнув, вышла в коридор.
