Древнее зло - страница 11

Валариэль повернулась к Лориэлю, ее взгляд стал ледяным:

– Ты напал первым. Ты нарушил закон гостеприимства, Лориэль. Это недостойно эльфа.

Лориэль опустил голову, его щеки вспыхнули от стыда.

– Простите, принцесса. Я… я позволил гневу затмить разум.

Она кивнула, ее лицо смягчилось, но голос остался твердым:

– Ты вернешься в Эльмарин и предстанешь перед советом. А ты, Томас, свободен.

Она достала из седельной сумки свиток и перо. Быстро нацарапав несколько строк, она вручила бумагу фермеру.

– Это охранная грамота. Покажи ее, если кто-то посмеет обвинить тебя. Иди с миром.

Томас низко поклонился, его лицо осветилось благодарностью, и он поспешил прочь, прихрамывая. Свита двинулась дальше, а Олдрин ехал рядом с Валариэль, его разум бурлил. Она не встала слепо на сторону эльфа, а искала правду. Это не вязалось с образом коварной заговорщицы, который пытался внушить ему Валиан. Или она просто искусно играет? Он стиснул зубы, решив, что найдет ответ, чего бы это ни стоило.

К вечеру лес стал еще гуще. Деревья, покрытые мхом, стояли, как древние стражи, а их корни выступали из земли, словно окаменевшие змеи. Ручей, журчащий неподалеку, сверкал в лучах заката, отражая багровое небо. Отряд остановился на ночлег, разбив лагерь у воды. Воины развели костер, и вскоре пламя затрещало, отбрасывая тени на лица эльфов. Валариэль сидела у огня, ее силуэт казался вырезанным из света и тьмы. Олдрин не мог отвести от нее глаз. Она была прекрасна – не только внешне, но и в своей силе, в своем спокойствии.

Он подошел к ней, держа в руках флягу с водой.

– Ты удивила меня сегодня, – начал он, садясь рядом. – Я думал, ты защитишь своего сородича, не раздумывая.

Она улыбнулась, глядя в огонь.

– Правда дороже крови, Олдрин. Если бы я поступила иначе, это было бы предательством не только Томаса, но и себя самой.

Он кивнул, ее слова эхом отозвались в его груди.

– А что, если правда горька? Если она разобьет то, во что ты веришь?

Валариэль повернулась к нему, ее глаза блеснули в свете костра.

– Тогда я приму ее, какой бы она ни была. А ты?

Олдрин замялся, глядя на языки пламени.

– Я не знаю. Иногда правда кажется слишком тяжелой ношей.

Она коснулась его руки, ее пальцы были прохладными, но от этого прикосновения по его коже пробежал жар.

– Ты сильнее, чем думаешь, Олдрин. Не бойся искать ее.

Они замолчали, слушая треск костра и шепот леса. Ночь укутала их звездным покрывалом, и Олдрин почувствовал, как в нем растет что-то новое – не только подозрения, но и уважение к этой эльфийке, чья душа была глубже, чем он мог представить. Он поклялся себе докопаться до истины, даже если она изменит все, во что он верил.

Арвандор встретил путников величием, что веками копилось в его каменных стенах и зелёных кронах. Город, утопающий в зелени, казался живым существом: его башни, украшенные изящной резьбой, тянулись к небу, как пальцы, а улицы, вымощенные белым камнем, сверкали под лучами солнца, словно реки света. Дома эльфов, построенные из белого мрамора и дерева, переплетались с ветвями вековых дубов, создавая ощущение, что город вырос из самой природы. В воздухе витал запах цветущих лилий и свежей листвы, а далёкий шум водопадов сливался с пением птиц, создавая мелодию, что убаюкивала душу.

Валариэль и Олдрин въехали в город под звуки фанфар, их кони ступали мягко, словно боялись нарушить гармонию этого места. Свита следовала за ними, и эльфы, стоящие вдоль улиц, приветствовали их лёгкими поклонами, их лица были спокойны, но глаза сияли любопытством. Олдрин, привыкший к грубым стенам Эльмарина, чувствовал себя не в своей тарелке: слишком много света, слишком много красоты, что казалась ему почти нереальной. Его русые волосы, обычно спутанные, теперь были аккуратно причесаны, а борода подстрижена, но он всё равно ощущал себя чужаком среди этих изящных существ.