Но все это только на первый взгляд. Как раз концовка постулата позволяет четко разграничить, наряду со многим другим, две непримиримые ветви познания: человеческого и называемого высшим, божественным.
Действительно, сформулируем возможные следствия из этого утверждения. Первое будет: «Человек – творение и часть Природы» плюс логическое следствие: «Человека в его теперешнем виде создал труд» и второе: «Человек – творение воли и рук Божьих». Как видим, получаются две взаимоисключающие системы: философия и теология. Или материализм и идеализм. И никакое количество дискуссий, как показывает человеческая практика, не в силах выработать сколько-нибудь общую точку зрения.
Здесь уместно вспомнить две фундаментальные теоремы о неполноте Курта Геделя (подробно см. далее) – но применительно к двум полярным системам понимания мира вокруг нас. Но здесь сразу же возникает масса вопросов (правда, в русле уже современной науки, метрологии). Что это должна быть за мера? Допустимо ли, чтобы она была многозначной, в силу многомерной природы человека? Возможна ли хотя бы в принципе надежная верификация получаемых опытных данных? и т.д.
Кстати, на этот ключевой постулат обратили пристальное внимание и церковные иерархи. Лет 13 назад, прошлый Папа, Иоанн Павел II-й издал даже очередную Энциклику (нечто вроде наставления или нормативного документа для служителей католической церкви), как помнится, за №423. Ей предписывалось повсеместно вести непрестанную и целенаправленную борьбу с людьми, провозглашающими Человека мерой всех вещей. Понимал, оказывается, будущий всеобщий миротворец, опасность такого интеллектуального соперничества в борьбе за души людские. Так-то, граждане…
Еще один известный пример: «Чем шире круг нашего знания, тем больше он соприкасается с неизвестностью». В хрестоматиях даже есть иллюстрации на эту тему: мудрец чертит для своего ученика на земле два концентрических круга, малый и большой. Это был Анаксимен, V-й век до н.э. Подобная идея была и у древних китайских мыслителей.
Простыми словами этот постулат можно изложить так: чем больше человек узнает нового, тем по определению больше у него возникает неясных вопросов. Действительно, это убедительно подтверждается всем многовековым опытом человеческого познания. Но при этом забывается, что Анаксимен таким образом уважительно комментировал знаменитое сократово: «Я знаю только то, чего я не знаю».
Так вот, на этом утверждении, – есть веские основания думать, эмоциональным и с многослойным подтекстом – строили всю свою философию агностики. И этим фактически отвернулись от насквозь материалистического монизма самого Сократа..
Примерно так же обстоит дело со многими постулатами древних. С ними приходится обращаться достаточно аккуратно. И хотя любая корректировка любых старых текстов по определению недопустима, в некоторых случаях приходится это деликатно делать – исходя из поставленной задачи. А именно, глядя на них уже с позиций накопленного человечеством знания. Но также и с обязательным учетом личности автора, обстоятельств места и времени их появления, – и обьективного контекста всего исторического пути, известного нам сегодня.
Один из ярких примеров этого дает нам К. Маркс. «Мерилом истины является она сама» – утверждали древние. И приводили сложное и, вроде бы, логически выверенное обоснование. Но у Маркса читаем формулу: «Критерий истины – человеческая практика».
