Реудат где-то на улице возился с собаками, его все ждали. Потом он прибежал, сел за стол и схватил из стоящей перед ним чаши вкусную грушу. Лат смотрел за ним. Было видно, как его ноздри расширяются. Он занервничал ещё тогда, когда все, не прикасаясь к выставленным блюдам, ждали Реудата, а теперь он нашёлся и немытыми руками полез, да ещё начал есть вперёд отца. Это привело Лата просто в бешенство.
– Ты что делаешь, заморыш? – заорал он.
От испуга Реудат уронил грушу и разбил ей кувшин с соком. Это взбесило Лата ещё сильней.
– Выйди из-за стола, поешь после всех, – кричал Лат.
– Успокойся, милый, – уговаривала его жена Челоба.
А Реудат извинился:
– Простите, – сказал он и сел.
– Я сказал, выйди, – не мог угомониться Лат.
– Но почему, что за несправедливость? – обиженно возражал Реудат.
– Пошёл вон, я сказал, – в приступе гнева выбрасывал крики изо рта Лат.
– Брат, что ты так кричишь? Все тебя слышат, – пытался успокоить Лата Коплант, вступаясь за младшего брата, – он же ничего сверхъестественного не натворил.
– Ах, не натворил? – Лат взмахнул своей горячей рукой, – можешь валить вслед за этим.
Самовлюблённый Коплант напряжённо встал, взял Реудата за плечо и скомандовал:
– Уходим.
Суписта, убиравшая разлитый сок, остановила их:
– Ну, что вы, в самом деле? Подождите, он угомонится.
– Не я, между прочим, устраивал этот гомон, а если он сел за стол, пусть не будет свиньёй, – кипел Лат.
– Ну, всё, Лат, не бери всё это близко к сердцу, – говорила добрая Суписта.
– Тебе их жалко, так никто же не держит, вперёд за ними, – продолжал тупить Лат, – кто-то ещё уже наелся?
– Ты заходишь слишком далеко, братец, – наконец, выступил Стенат, – а срывать непонятно откуда взявшуюся злость на Суписте и братьях, я не позволю, прекрати портить всем настроение.
– Слушай, ты можешь проваливать тоже, – слегка остудившись, говорил Лат.
Стенат без лишних слов обратился к Суписте:
– Ну, что уходим, сестрёнка?
Отвечал Дувмат:
– Никто, никуда не пойдёт, Лат сядь и успокойся. Мы продолжим трапезу все вместе. Бажида, позови своих братьев.
– Так, да? Тогда я уйду и поем после, – прокипел Лат.
– Как хочешь? – говорил ему Дувмат.
Исковерканная прелюдия обеда на обед особо не повлияла, только не для Лата. Он мрачный сидел в своей комнате и всех потихоньку ненавидел. Но постепенно гнев уходил. Челоба принесла ему тарелку вкусностей, и он, ворча, смёл всё содержимое.
Якобы обиженный Лат утром пошёл ко дворцу, спросить о работе. На плантации его, конечно, никто отправлять не собирался, этого бы не позволил Гердаш, величаемый здесь Ёсфотом.
– Эй, банщик, – обратился Баши к банщику, – тебе пора седые волосы расчёсывать, сидя на завалинке.
С этими словами Лат был назначен новым банщиком, причём личным банщиком фараона.
– Огромное спасибо, вам, господин Баши, – благодарил Лат.
Радостный, забыв вчерашний обед, Лат возвращался домой, теперь он каждый день сможет обеспечивать семью съестным.
Последний год оказался очень тяжёлым в жизни Лата. Он и до этого был не очень выдержанным, а после голодного года, в который умер его десятилетний сын Павон; после улиц захламлённых истощёнными трупами знакомых; после тяжёлой болезни Челобы, жены его, которая только сейчас начала поправляться – его нервы крайне расшатались. У него был ещё старший сын – Гронко, с которым у Лата были очень натянутые отношения. Что-то постоянно не нравилось Лату в сыне. Он придирался к нему, и даже Челоба не могла ничего поделать.
