Недовольство у Баши вызвал самовольный уход Стената с места несения службы. Фараон вызвал его и допросил:
– Ты оставил всю Сэндорию беззащитной.
– Вы преувеличиваете мою значимость.
– Я не о твоей значимости говорю, а о твоей безответственности.
– По шкале моих ценностей последний разговор с отцом стоит гораздо выше бессмысленной службы на башне в пустыне, где за двое суток до нападения можно узнать о приходе врага.
– Со мной так просто мало кто разговаривает, ну, по крайней мере, дурацкая лесть нам не мешает вести умную беседу.
– Я бы не хотел больше быть в городской страже, – откровенничал Стенат.
– Отлично, тебя больше там нет.
– Ну, тогда, до свиданья, фараон.
Баши с огорчением, что Стенат уходит, посмотрел ему вслед. Фараон думал: «Что такого в этом человечище, что он сам (Баши), с лёгкостью отправляющий всех на тот свет, ничего не может поделать с ним». С этой загадкой так и умер Баши. А загадки не было, как ничего загадочного не было в спасении свалхова ковчега, если вы припомните Всемирный Потоп. Ведь не Баши писал судьбу людям. Только Бог. И только Бог решает, кому оставаться в плаваньи по жизни, а кому уже достаточно, чей ковчег уцелеет, а кто погибнет. Не было у Баши силы совладать с одним из избранных. Стенат в собственной ему манере продолжал жить.
Конец ознакомительного фрагмента.
