– Я бы вас обоих отчислил.
Но в голос, обращаясь уже ко всем, сказал совершенно другое:
– Эти парни, рискуя жизнями, увели сколопендру от арены. Вы всё видели сами. Отчаянный и смелый поступок, который изменил весь ход битвы. Настоящий подвиг! И он требует награды.
Столовка встречала каждую фразу Черхана новой волной аплодисментов и одобрительных выкриков. Куда только подевались: соперничество и зависть? Общий враг и общая победа сплочают не хуже идей Маркса с Энгельсом.
– Руководством форта принято решение поднять обоим силарам ступени. Вне рейтингового зачёта естественно. То есть без начисления баллов.
И, когда зал отгремел очередной, в этот раз особенно бурной, волной оваций, добавил:
– Все же ваши ступени, полученные во время вчерашнего боя, учтены как раз будут. Всех возвысившихся прошу подойти после завтрака к Гайде Моху. К завтрашнему утру люди мастера-счетовода обновят рейтинги на информационных досках. Хочется верить, что занятия всё же будут продолжены, и ваши достижения не утратят свою ценность.
Баллы-шмаллы… Идут они в пень. Вот халявная ступень – это круто! На моём – спасибо боженьке – уже весьма недурственном уровне каждая новая даётся просто с ипучим трудом. Только на сколопендрах и поднимать репу. Кстати, а как бы узнать, сколько мне до следующего возвышенческого оргазма? Может, там кот наплакал, и награда окажется фикцией? Дольют пару капель – и вуаля, получите тринадцатую. Нафиг, нафиг. Если не прямо сейчас поить силой будут, дома первым же делом "сожру" жёлтую гальку из сундука. Хватит жопиться. Вдруг, дотяну до отсечки?
– И это ещё не всё, – поднял руку с вытянутым вверх пальцем Черхан. – Вчера мы с вами увидели настоящее чудо. Естественно я говорю про прыжок мэла Рэ секту в пасть. Апогей смелости! Храбрость достойная неба! Это первый известный мне случай, когда силар осознанно дал себя сожрать, чтобы поразить врага изнутри. Хитроумный, но невероятно опасный приём. Мы стали свидетелями невероятного подвига, который войдёт в историю. Слава Рейсану Рэ! Слава победителю сколопендры!
И вот теперь я по-настоящему ощутил, что такое истинная гордость собой. Такого скандирования своей короткой фамилии, перемежаемого выкриками "Слава!" я прежде не слышал. Ни сегодня, ни уж тем более в прошлые разы. Столовка тряслась и ревела. Уши буквально рвались от шквала аплодисментов и ора. Ну Черхан! Ну актёр! Надо же было так толпу завести? И это он меня ещё обманщиком и трусом считает. Что бы было, поверь он в моё желание реально спасти ребят?
– Ну хватит, силары, хватит! – перекрикивая толпу, замахал рукой генерал-комендант. Вторая бревноподобная лапа по-прежнему лежала у меня на плече. Кило тридцать точно. В прошлой жизни уже ноги бы подогнулись от такой тяжести.
– Дайте ещё пару слов сказать, и приступим уже к еде.
Не сразу, но зал, наконец, затих. Все взгляды по-прежнему были обращены к нам. Кто с обожанием смотрит, кто с интересом, кто с завистью, кто блестящими от возбуждения влюблёнными глазами – чуть ли ни каждая вторая девчонка готова слезу пустить. Я вытянул шею, стараясь найти в толпе Фаю. Как там моя малышка? Не ревёт случаем? Я и сам от нахлынувших чувств едва сдерживаюсь, чтобы на радостях не всплакнуть. Ощущения вроде тех, что словил позапрошлым летом, когда наши по пеналям на ЧМ по футболу испанцев порвали. Аж нога Акинфеева в памяти всплыла.
