Помещение было небольшим, очень чистым, куполообразным, диаметром всего около пятнадцати метров. В середине его находился то ли стол, то ли кресло, а может и всё это одновременно. Таких помещений я ранее не видел и не находил в своих вылазках. Как ни странно, оно было ярко освещено приятным белым светом, не режущим глаз и одновременно, не оставлявшим не одной тени вокруг. Свет шёл, казалось отовсюду сразу.
«Только бы тут был встроенный мед бокс», – подумал я и с большим трудом, поминутно теряя сознание, дополз до кресла-стола и окончательно потерял сознание, навалившись на него всей своей тяжестью.
Единственная мысль перед этим всплыла в моём мозгу: «Вот и всё, добегался».
Сознание вернулось ко мне резко, как будто после качественного и продолжительного сна. Плечо больше не болело, голова была ясная, вот только двигаться, не говоря уже о том, чтобы встать, я не мог. Скосив вниз глаза, я увидел, что вся верхняя половина моего тела была обнажена и плотно прихвачена к ложементу, на котором я лежал полосками то ли ткани, то ли металла, то ли какого-то другого материала, о котором я не знал ранее. Свою одежду я увидел разбросанной по полу. Сразу стало понятно, что почти всё моё снаряжение безвозвратно испорчено. Разрезанная вдоль молнии любимая прорезиненная куртка, лежала у изголовья. Сколько же я в ней отбегал? Наверно лет семь, почти сразу, как стал делать самостоятельные вылазки. Как я помнил, её подарил мне Наставник. Прорезиненная и укреплённая на груди, спине, плечах и локтях ткань, была влагостойкой и очень прочной.
Рядом с ней, невнятным серым комком, лежала верхняя часть термической поддёвы, неплохо сохранявшей тепло и отводящей лишнюю влагу с моего тела. Хорошо что хотя бы штаны и ботинки были целы. Штаны, к слову, почему-то изнашивались всегда быстрее других вещей. Эти были очень удобными, из-за укреплённых встроенных наколенников и большого количества врезанных и накладных карманов, с плотно закрывающимися клапанами. Ботинки же мои были ещё почти новыми и, доходя до середины голени, отлично защищали от попадания воды, укусов всякой мелкой живности, в большом изобилии обитавших теперь в сырых и тёмных коридорах подземных катакомб.
Голова также была закреплена лентой и не двигалась, сколько бы усилий я не предпринимал: «Чёрт, кажется, я влип!» – подумал я.
Стараясь рассуждать трезво, я понимал, что наверно не стали бы меня лечить, чтобы потом убить. Наверное… Хотя кто знает протоколы Древних, вдруг меня теперь разберут на органы. Когда-то в детстве, я уже слышал такие страшилки, которые рассказывали нам перед сном, старшие ребята общины.
– Голосовое управление, – произнёс я, не особо рассчитывая на результат.
Услышав ответ, я вздрогнул. Сердце заколотилось как бешеное, я почувствовал, что, не смотря на прохладный, на удивление чистый воздух, покрываюсь липким от страха потом:
– Нейросеть Alfa Nova экспериментальная модель № 2290 Pro слушает, – вдруг отчётливо прозвучало как будто отовсюду.
Немного успокоившись, я досчитал до десяти и, убедившись, что прямо сейчас никто не начнёт вырезать мою печень и прочие потроха, я спросил:
– Чёртово дерьмо, что ты такое?
– Я, Нейросеть Alfa Nova, экспериментальная модель № 2290 Pro, имплантирована в твой мозг 5 часов 32 минуты назад. Нахожусь в режиме развёртывания. Статус: недостаточно энергии. Данный лабораторный комплекс не оборудован необходимым оборудованием и медикаментами, для питания и поддержания живых и кибернетических организмов. Полное развёртывание невозможно. Пятьдесят процентов твоих внутренних резервов, использовано на регенерацию тканей и лечение полученных повреждений. Сорок процентов резервов, использовано для последующих улучшений:
