Думаю, что он почти не уступал им в силе, но его превосходная воинская выучка и опыт сотни боёв, делали его крайне опасным соперником. Всего дважды я притормаживал меч, чтобы не ранить своего приятеля, когда мне представлялся такой шанс, также и он единожды чуть подправил траекторию своего молота, чтобы я успел перепрыгнуть через него. В противном случае ноги мои были бы переломаны и смяты. Ясно, что моя руна решила бы исход поединка, но задача была другой.
Я понял, что Ковальд, так же, как и я не бросал своих тренировок и по-прежнему был смертельно опасным бойцом. А с учётом стати, которую он поднабрал за последние десять лет, он стал ещё опаснее, хладнокровнее и мощнее. Когда мы разошлись и стали делать разминку, Ковальд спросил:
– Что это у тебя? – Указал он своей бородой на мою шею и кисти рук.
Вчерашним вечером я почти всё рассказал ему.
– Болел… – Коротко напомнил я ему о своей болезни, а Ковальд, чувствуя моё нежелание говорить об этом, не стал далее развивать эту тему.
Вылив на себя по паре вёдер воды, мы вернулись в свои комнаты, чтобы уже совсем скоро полностью экипированные, встретиться за вчерашним столом и плотно позавтракать. Вчерашнее мясо под острым соусом и хлеб уже переварились и, радуя трактирщика своим аппетитом и звонкой монетой, мы заказали: Яичницу со шкварками из десяти яиц, головку хлеба и поднос овощей, большую миску творога и сметаны. Запив всё это тёплым морсом мы, сыто отдуваясь, вышли на двор.
Здраво рассудив, что иногда надо ходить и пешком, я решил оставить Вороного в конюшне. Пока мы шли в центр города, я по привычке осматривался. По всему было видно, что город готовится к обороне. Насколько хватало глаз, я видел, как эскарпировался внутренний берег рва. До того просто зубчатой формы, каменные крепостные стены, оборудовались деревянными навесами от стрел. Пройдя по северному подвесному мосту и оказавшись внутри крепостных стен, мы смогли увидеть, что и здесь кипит работа. Пополняется запас метательных снарядов и дротиков, идёт установка котлов для смолы, начато возведение стационарных требуше и метателей копий.
Городские улицы, скверы и площади так же готовились. Демонтировалось все легко воспламенявшееся. Создавались запасы воды, песка, плотного укрывного материала. Важин суетился. Но суета эта была дельной, хорошей. Заочно зауважав местного губернатора, я во главе нашей маленькой делегации широким и лёгким шагом продвигался к ратуше.
Говорить нам с Ковальдом было больше особо не о чем и в ратуше, мы ещё раз крепко обнявшись, разошлись по своим делам. Секретарь губернатора Оквистера принял меня без лишнего промедления и после непродолжительного, но по сути, разговора о текущей ситуации в городе и окрестностях я узнал от него следующее: Беженцев много, окрестные деревни либо укрепляются, и Губернатор помогаем им в этом, либо покинуты. Люди ищут укрытия или в самом Важине, или уходят ещё дальше на север, или на северо-запад, и там рассказывают страшные вещи.
Невиданные более трёх сотен лет Оркусы, тролли, всякая бестелесная и во плоти нежить, людозвери. Всё это как будто из страшных и старых сказок снова оказалось былью и реальностью наших дней. На границах с Мёртвыми гатями, Сторожевыми горами, юго-восточным Солёным озером или как его ещё называли – морем Кочевников стало неспокойно. Всякая торговля прекращена, патрули усилены, беженцы конвоируются под охраной до спокойных пока мест. Охотников за головами, уходящими из Важина в южных направлениях также немало, при этих словах секретаря немного перекосило, как будто он съел что-то очень кислое.
