У единственного окна, также занавешенного ветхой тряпкой, стоял трехногий столик. На нем были беспорядочно навалены исписанные нетвердой рукой листы пергамента, плошки, ступки, миски и колбы. Посередине стола, на ажурной золотой подставке, лежал хрустальный шар, размером с увесистый кулак. На нем не было ни пылинки, словно его только что поставили посередине всего этого барахла, или недавно тщательно протерли.
– Вот это да! – Воскликнул пораженный Сэм, глядя на туман, неторопливо клубящийся внутри артефакта. – Это же ведьмино сердце!
Я согласно кивнул, рассматривая разноцветные искры, пробивающиеся сквозь завихрения тумана и сверкающие мини взрывами на поверхности шара. Захотелось накрыть его хоть чем-то, потому что эти кружения и всполохи меня завораживали. С трудом оторвав взгляд от шара, я обвел глазами полки, пытаясь найти хоть что-то наподобие покрывала или плотной тряпки, но внезапный вскрик Сэма оторвал меня от поисков и заставил обернуться к нему.
Сэм стоял на коленях перед столиком и, обеими руками обхватив шар, неотрывно всматривался в его глубины. Напряженная поза и выпученные глаза, вцепившиеся взглядом в гипнотическое движение внутри артефакта, меня испугали до дрожи.
– Сэм! – Позвал я и, не получив ответа, потряс друга за плечо. – Сээээм!
Никакой реакции, Сэм даже не моргал. Я попытался оторвать его руки от шара, который тем временем разгорался все сильнее. Но они словно приклеились к его поверхности, и мне не удавалось даже отогнуть ему пальцы. Туман, тем временем, кружил в нем все быстрее, постепенно окрашиваясь сначала в розовый, потом в красный, а затем и в багровый цвет. Искры вспыхивали в шаре все чаще и преобладание красных оттенков, вытесняющих все другие цвета, все ускорялось.
Со стороны лестницы послышался скрип ступеней. Я похолодел, увидев как на уровне пола, из проема лестницу, показалась седая шевелюра, поднимающая собой крышку люка. От шара брызнули два пучка бордового света, они пронеслись мимо меня и нырнули вниз в приоткрытый ведьминой головой люк. Одновременно я услышал тихий стон, который издал Сэм. Повернув к нему голову, я заметил, что его руки державшие шар начали подрагивать, а на лице появляются морщины, словно мой друг постарел за эти секунды на десяток лет.
Хорошо, что я был знаком с этим ведьминым ритуалом, изучив их когда занимался на факультативе Морона. Он рассказывал о чем-то похожем, и я клял себя сейчас, что не вспомнил об этом хотя бы минутой раньше. И не развеявшаяся аура, и не тронутые тленом тела, и сам шар, да и не запертая дверь в дом, все это должно было насторожить меня и напомнить о том, что мне рассказывал о ведьмах и их искусстве учитель. А еще меня бросало в дрожь, от осознания возможности того, что в этот домик могли забрести не владеющие моими знаниями и силой деревенские жители, или еще того хуже – их детишки.
Вызвав огненный шар, я кинул его в уже полностью вылезшую на второй этаж ведьму, уже не так похожую на труп, а второй – тут же запустил в ее дружка Тихона, как раз показавшегося из люка почти наполовину. Ведьма, дико заорав, тут же начала гореть, крутясь и раскидывая кругом искры. Тихон свалился вниз тихо, как куль и только взметнувшийся вверх, через открытый люк, сноп огненного света показал мне, что я не промахнулся. Шар еще продолжал удерживать Сэма, все так же крутя свою темно- бордовую карусель и я не пожалел рукава своей мантии, чтобы наконец закрыть его полностью. Укутать его до конца, мне мешали руки Сэма, опирающиеся на столик, поэтому пришлось пнуть друга ногой, чтобы оторвать его от него. Он отлетел к стене, удерживая куль, в который превратился артефакт, обернутый сейчас моим отодранным рукавом, но зрительная связь была наконец-то разорвана, и он уже немного осмысленней посмотрел на меня.
