Закончив педагогический институт и сдав на «отлично» всевозможные «истории» по увесистым вузовским учебникам и уже работая на кафедре, я неожиданно обнаружил, что в нашей семье и семьях моих близких и дальних родственников более старших поколений, о которых я знал или слышал, почти все известные мне люди были либо военными, либо имели педагогическое образование. Для меня лично это, в какой-то мере, было не только олицетворением силы и знаний, но и мощи и духовности своей страны. Произошло это как раз в те годы, когда я прошёл аспирантуру того же института, успешно защитился и был оставлен на его кафедре в качестве преподавателя.
В Российских вузах 90-х годов лектору с трибуны уже не следовало доказывать всенепременный тезис о том, что советские граммофоны «лучше и больше» японских панасоников, а главное, никто не заставлял вдалбливать в наши разжиженные студенческие головы научных основ несуществующей в природе общественно-экономической формации, развивая идею о коммунизме, как высшей стадии развитого социализма, и прочий легкоопровергаемый бред.
В эти же годы прочно утверждался дикий капитализм, обезображенный следами социализма с человеческим оскалом, – ни настоящего, например, шведского или норвежского социализма, ни западного капитализма, не возникло. Ведь мы привыкли всё выстраивать на пустом, разрушенном до основания, то есть, читай, – разворованном месте. С нуля. Зачем нам старые чертежи рухнувшего здания, да и вообще чертежи? Отстроим всё заново, как на ум придёт. Дяде. И дядя всегда и во всём опережал всех, первым оказываясь на месте закладки нового фундамента. Согласно одному экономическому закону, недостаточно глубоко усвоенному широкими народными массами. Или поверхностно постигнутому, – приблизительно так же, как странно звучавшее и непонятное до конца слово «ваучер». Ваше слово, товарищ ваучер! – провозгласили новый лозунг. – Маузер был в прошлый раз. Согласно этому хитрому закону, между этими словами не было никакой разницы, так как за ними стояло одно и то же: революция с ломкой старых форм собственности, потому что просто так делать революции у нас никто не будет. История хотя и повторяется, но всегда придумывает для этого новый повод. И по этой причине народ никак не может уследить за сменой форм собственности и владельца того, что этим народом было в стране создано. А как уследишь, если в прошлый раз народу, как «движущей силе», предложили поучаствовать в революции, чтобы по справедливости дать землю крестьянам, фабрики рабочим, власть советам и мир народам, а в этот снова обещали то же самое, но ни у тех, ни у других ничего этого нет? Так что причина следующей революции останется прежней, но поводом будет уже не ваучеризация, а что-то иное. И народ, как движущую силу, обязательно пригласят поучаствовать в смене владельца и в следующий раз. Без народа тут никак нельзя. Это же не мелкое последующее перераспределение собственности, при котором отдельные зазевавшиеся граждане немного дохапают, переделят и постреляют. А теперь, самое главное, до поры до времени успокоить электорат телевизионным благоденствием и верой в великую Россию, назначить праздники примирения, единения, согласия и большие новогодние каникулы для взрослых. Гуляй, страна, – доходы граждан уже растут. Но об этом лучше спросить у самих граждан, немного отъехав на электричке с любого вокзала.
