– Кстати, о «проспитесь», – Марк всё ещё держался – не подска-жешь, где… где нам луч-ше… остановиться, чтобы не дорого, и без б-лох?
– А? Да не беспокойтесь, пристроим вас, – допивая ответил Ишир, снова показывая знак бармену, на что тот кивнул и принялся наполнять новые кружки – а это вам от меня лично, вы же меня, уважаете?
Гильдия искателей гудела. Солнце уже давно село, жара немного спала. На улицах, на удивление, стало больше народу. Горожане отдыхали от дневных забот, наслаждаясь приятным уже не жарким вечерним воздухом.
*****
Фонари погасили как часа три, солнце только-только начало подыматься из-за лесного массива за городом и его лучи постепенно спускались по самым высоким башням. Город ещё спал. Внутри гильдии царили глубокий полумрак и духота. Никто так и не додумался оставить двери открытыми настежь, или хотя бы окна. Поэтому воздух был пропитан последствиями ночного гуляния, и старых историй. Стояла почти мёртвая тишина, иногда будораженная короткими сигналами храпа и выпускаемых газов, оставшихся спать на столах и лавках. Они словно переговаривались между собой. Некоторые искатели пробуждались, оглядывались, и кое как подымаясь направлялись к выходу, по своим делам. Но каждый раз, по привычке видимо, они закрывали за собой двери, не давая шанса свежему утреннему воздуху хоть немного наполнить огромный холл гильдии.
К тому моменту, когда солнце уже начало прогревать воздух и стены города, за столами осталось ещё немного завсегдатаев. И двери начались открываться с обратной стороны. Внутрь вошли две девушки и парень, всем на вид не дашь больше четырнадцати лет. Только войдя они сразу же ощутили одну из прелестей жизни искателя. Зажав носы, они быстрым шагом направились к правой стойке. Разбудили регистратора. Сказали, что пришли на инициацию, и очень торопятся. Им явно не терпелось покинуть здание побыстрее. После ритуала, уже повзрослевшая молодёжь, не стала задерживаться и поторопилась на выход. И так весь день. Небольшие группы парней и девушек, приходили на ритуал инициации, кто-то даже решался посвятить жизнь искательскому делу, но большинство после ритуала возвращалось к обывательской жизни. Сезон инициации был в самом разгаре. А вот двери всё равно так никто и не оставлял открытыми. Даже когда дождь прошелся по городу принеся быстро тающую свежесть.
И снова двери открылись, во второй половине дня. Но теперь в них вошли не весёлые и радостные дети, а четверо уставших и грустных мужчин. Они неуверенно прошли прямо через зал, постоянно оглядываясь по сторонам, заняли стол у регистрационной стойки, и долго о чём-то перешёптывались между собой.
Сидевший в дальнем углу, и медленно растягивающий с прошедшей ночи, весь день, бутылку вина, помятый и уставший, Дазин, постоянно делающий вид, что пьян, но и порой так и есть, и, постоянно прислушивающийся и присматривающийся. Он уже думал, что весь день проведёт наедине с бутылкой или наблюдая, как взрослеют чужие дети. Но вот эту четвёрку путников он ни разу не видел в гильдии. Ему стало любопытно. Они показались ему какими-то подозрительными. Дазину сразу стало ясно, что эти четверо мужчин пришли не заявку на работу оставлять, да и сами не похожи на искателей славы, да и одежда на них незнакомая. Он сделал вид, что спит, а сам аккуратно выставил ухо, и прислушивался к разговорам у стойки. Вот незнакомцы уже уходят в зал с алтарём, вот выходят через некоторое время, это было странно, а значит подозрительно. О чём именно они там говорили, Дазин не смог узнать, риск быть застуканным за этим делом был достаточно велик, слишком много свидетелей.
