Вбиваю колышек, цепляю линию.
Готово.
Цепляю еще две, фазе и мазе.
Вот теперь действительно, фазе и мазе.
Возвращаюсь в город, где встретились две нити, Герда и Алекс.
Жду.
Я уже знаю, что будет. Вот идет Герда быстрым шагом, ей какую-то роль обещали и не дали, ну, актриса из неё, мягко скажем, так себе. Вот Алекс несется на скорости сколько-то там в час, сколько-то там промилле, отсюда не вижу, сколько…
…машина впечатывается в стену.
Отворачиваюсь.
Не люблю смотреть на кровь, сколько смотрю, столько не люблю.
– Злой ты.
Это жена.
Моя жена.
– Злой, злой, злой!
В пылу какой-то очередной ссоры, уже не помню, что там не поделили, шубу новую не купил или ковер сигаретой прожег.
Пожимаю плечами.
Сама знала, за кого замуж выходит.
Хочу в ответ наорать, забыла, как у неё самой мировую линию выправил, если бы не я, где бы она сейчас была, нигде бы она сейчас не была, в сырой земле, а так живет, ну, не по-царски, конечно, но тоже жить можно…
Смотрю на линии.
Герда.
Алекс.
Осторожно развожу их в стороны.
Люди меня не видят.
Не замечают.
– А это что… ремонт, что ли?
Тетенька с авоськами смотрит на меня, на ленты в моих руках.
– А-а-а… ага, ремонт.
– А что, воду отключат?
– Да нет, не отключат… э-э-э… асфальт ремонтировать будут.
– А у нас перед домом когда? Не пройти, не проехать!
Отбиваюсь от рассвирепевшей тетеньки:
– Да я же не знаю, я же не администрация…
– Да я на вас жалобу накатаю, ни черта не делаете, только деньги получаете!
– Ты чего такой?
Это жена.
– Да… день тяжелый.
– Да у тебя все дни тяжелые.
А ты как хотела, сама знала, за кого замуж идешь…
Жена замирает. Приглядывается ко мне.
– Или опять?
– Чего опять?
– Ох, дождешься, тебя с работы выкинут…
– А ты не каркай, тоже мне Каркуша нашлась…
Визг тормозов.
Машина кувырком.
Артур выбирается их машины, наклоняется над Гердой…
– А что-то у вас вот тут линии не оборвались…
Это шеф.
Развожу руками.
– Ошибся.
– Что-то часто вы ошибаться стали…
Это наш с шефом разговор.
Которого не было.
Разговора.
И шефа тоже.
Я сам себе хозяин…
Сам…
«Повесить мировую линию над перекрестком».
Это из моего ежедневника.
Вспомнить бы еще, что это значит.
«Узнать про человека без мировой линии».
А вот это я помню.
Человек.
Без мировой линии.
Я увидел его вчера вечером на перекрестке. Еще подумал – показалось, ну быть не может, чтобы человек без мировой линии. Присмотрелся – нет, никакой ошибки.
– Постойте! Вы обронили!
Это я. Вынимаю из кармана телефон, бегу за прохожим без мировой линии.
Оборачивается.
Парень как парень, ничего примечательного.
– Э-э-э… – он хлопает себя по карманам, вытаскивает свой телефонишко непонятной модели, – э не, это не мое.
Отчаянно соображаю, что дальше. А почему у вас нет мировой линии – вот так в лоб спросить. Не поймет. А вам не кажется, что мы где-то встречались. И что дальше. Разрешите с вами познакомиться. Что за ерунда, это если бы я к девушке подошел, это сгодилось бы, а тут парень, или сейчас и это в порядке вещей…
Хватаюсь за соломинку:
– А заработать не хочешь? Мне тут на даче кой-чего надо, у меня спина…
Парень смотрит на меня, как кажется, с презрением:
– Да не, всю неделю занят… вообще из института из этого не вылезаем…
– А-а-а, учишься…
– Да не… мы там пятое измерение делаем.
Говорит с гордостью. Ага, вот чем тебя зацепить…
– Ну, вообще круто, я думал, у нас молодежь вообще пропащая, а тут…
– Да какая молодежь, мне тридцать один…
Киваю.
Что-то щелкает в памяти.
