– Есть шум винтов какой-то лодки. Сигнатура не ясна.
– К погружению! Самый малый вперёд, глубина двадцать.
– Точно, лодка, товарищ командир. Следует в режиме винт-зарядка.
Включать Асдик на передачу не стали. Пошли курсом на сближение. Лодка не маневрировала, просто шла вперёд. Авиации и лодок противника не боялась. Скорее всего, немецкая, но, не хорошо знакомая акустику «Семерка». Три часа лодки сходились. Вдруг, немка прибавила оборотов и скорости, устремляясь к тому месту, где предположительно, должен находиться конвой.
– Либо у него замечательный акустик, либо мы одну лодку из стаи пропустили! – заметил Жуков. – Торпедная атака! Торпедные аппараты 1, 2 к выстрелу приготовить!
Расчёт выполнен ТАС, задана сторона отворота. Жуков дождался доклада о готовности.
– Первый! Товсь! – нажата кнопка первого аппарата. Через минуту чуть ударило по ушам воздухом.
– Первый! Вышла!
Томительно бегут секунды.
– Лодка выполняет уклонение от торпеды! – доложил Панов. И в этот момент прозвучал взрыв!
– Перископная!
Поднят перископ, Жуков переключил него на максимальное увеличение. Перед глазами немного странная лодка с плоской деревянной палубой, на рубке – немецкий флаг, корма быстро проваливалась. Рубка уже под водой, а нос торчит, как поплавок. Пузырь в носу держит лодку.
– К всплытию, артиллерийская атака!
– Близко не подходи, командир! – сказал «дед». – Там торпеды.
В этот момент что-то глухо ухнуло внутри немецкой лодки, и нос исчез.
– Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть! – с облегчением выдохнул Жуков.
– Человек за бортом! И не один!
Немцы народ дисциплинированный! Все на рубке были одеты в жилеты. Все, как один, оказались за бортом, когда торпеда рванула под винтами. Шесть человек в оранжевых жилетах лежали на воде в кабельтове от тонущей лодки. Впрочем, недисциплинированные «наши» точно знали, что подбирать будут трупы. В февральской воде выжить невозможно. Сердце остановится. Алексеев и его команда вытащила из надстройки багры. Надо установить, по меньшей мере, тип и номер лодки. Звук был не знаком акустику. И никто таких лодок в здешних местах не видел. Судя по всему, довольно крупная, и топлива очень много вылилось. Жуков остановил электромоторы и накатом двигался к группе утопленников. Алексеев и его ребята выхватили пять из шести. До одного не дотянулись. Неожиданно лейтенант Овчинников поднял руку и сказал:
– У этого ещё бьётся сердце. Капитан-лейтенант. Срочно вниз!
Остальные были мертвы. На жилетах написано: «U-125». Жуков посмотрел в каталоге Джейна: постройки 40-го года, тип IXC2, построена в Бременхафене, приписана ко 2-му подводному флоту Германии. 6 торпедных аппаратов, 22 торпеды и до 62 мин, выставляемых через торпедный аппарат. Серьёзная штуковина. Вася растёр немца холодной водой, а потом спиртом. Поставил капельницу. Спустя четыре часа пришёл в ЦП и доложил:
– Товарищ адмирал! Немец пришёл в себя.
Галлер и Жуков перешли в 4-й отсек, где находился медблок. На столе лежал пристёгнутый к столу бородатый молодой человек, обложенный резиновыми грелками.
– Мне холодно! – пожаловался он. Галлер взял в руки его мокрые документы, пролистал их, а потом спросил капитан-лейтенанта:
– Ihr Name? Dienstort? Rangstufe? Antworten! – произношение было на хохдойч. Галлер, вообще-то, немец. И породистый.
– Капитан-лейтенант Ульрих Фёлькерс, командир У-бот U-125, вторая флотилия подводных лодок, Лориан, господин адмирал. – четко ответил немец. – Потом добавил, что он думал, что он уже в раю.
