– Я не осмелюсь претендовать на авторство в таком большом деле, мистер президент, – с замиранием сердца ответил Збигнев. Он благоговел перед этим человеком, сумевшим из окопных вояк подняться до политика мирового масштаба. – Но я пытаюсь осмыслить те внутренние императивы нашего общества, которые, к сожалению, не учитываются в политике администрации.
– Очень смело! И какие же императивы не учитывает моя администрация? – насупившись, спросил Эйзенхауэр.
– Ваша администрация действует блестяще, мистер президент. Но она действует в рамках сложившейся политической культуры. Культура же эта настолько невразумительна и запутана, что в результате имеет место множество решений без учета этих самых императивов.
– Ну-ну. Что же это мы не учитываем в нашей ежедневной политике?
– Речь идет совсем не о ежедневной политике. Это ведь всего лишь рабочий процесс воплощения концепции. А какова американская внешнеполитическая концепция? Если послушать множество путаников, которые тянут в разные стороны, то можно в конце концов прийти к выводу о том, что американская концепция заключается в демократическом миссионерстве. То есть, в распространении американской модели демократии во всем мире. Примерно под этим лозунгом мы и строим свою жизнь и под этим же лозунгом успешно проигрываем историческое соревнование с коммунизмом. И непременно его проиграем, потому что это не императив, а выдумка правнуков первых переселенцев, решивших, что весь мир, подобно племенам краснокожих, либо примет их образ жизни, либо будет загнан в резервации.
– Да, верно. Миссионерство и распространение демократии являются нашими главными целями. Что же в них плохого?
– Они прекрасны, мистер президент, только наша демократия абсолютно уникальна и накладывать ее на остальной мир, как кальку, невозможно. Это уже приносит неудачи в различных районах мира и будет их приносить. А главное – это ускоряет распространение коммунизма. Время уже работает против нас.
– Так что же вы предлагаете?
– Я предлагаю довольно внятные вещи. Прежде всего, осознать свою историческую роль как будущей мировой империи и оставить миссионерство на потребу пропагандистов. США – не голубь мира с пальмовой ветвью в клюве и не благодетель, левой рукой свергающий диктаторов, а правой раздающий хлеб бедным. США – формирующийся силовой центр человечества, который будет настолько всесилен и организован, что окажется в состоянии контролировать все процессы на остальных территориях. История дает США на это право, так как в ядре нашего общества заложен демократический принцип, не позволяющий ему переродиться в диктатуру. Мы – грядущая империя нового типа – империя справедливости и порядка. Империя, мораль которой будет покоиться на основных конфессиях, кроме православной.
– Все, о чем Вы говорите, звучит завораживающе. А вам не кажется, что стоит нам произнести такие вещи с трибуны, как нас с позором прогонят из политики, настолько чудовищно они звучат для демократического уха.
– Если политик будет следовать общественному мнению, мистер президент, то он будет похож на лошадь, запряженную позади повозки. Вопрос прицельного формирования общественного мнения – вопрос чисто технический. Но для этого требуется одно немаловажное обстоятельство.
– И какое же? Эйзенхауэр смотрел на Збигнева с неподдельным интересом. Четкость мышления и рафинированный цинизм выдавали в этом молодом человеке незаурядный ум.
