Друг моего брата - страница 24

– Что за проклятье, – возмущался Алекс. – Двадцать первый век, блин, а мы не можем свободный компьютер найти.

Вдруг я увидела парня, на которого пару дней назад показывала одногруппница Марины, у него на плече висела сумка для ноутбука. Она еще говорила, что он был влюблен в пропавшую девушку и с первого курса делал за нее домашку. Боже, как же его зовут… Егор?

– Привет! – бросилась я в его сторону. – Ты ведь Егор, да?

Парень резко остановился и уставился на меня, будто пытаясь вспомнить где мог меня видеть. Неужели остался хоть кто-то, кто был не в курсе всей истории с фото…

– Я Полина. Ты не мог бы нам одолжить ноутбук буквально на пару минут? Мне срочно нужно посмотреть задание перед парой, а в библиотеке все компы заняты. Пожалуйста?

Было видно, что у него нет ни малейшего желания давать свой компьютер, но причину для отказа он придумать не смог и поэтому достал из сумки ноутбук, буркнув:

– На вирусы только проверь сначала, – и тактично отошел в сторону, выудив из кармана мобильный.

Система загружалась мучительно долго и, когда, наконец, показался рабочий стол с изображением Милы Йовович из “Обители зла”, я готова была захлопать в ладоши. Булавин вставил флешку и я нашла файлы записи, которые на всякий случай были спрятаны в папке с кучей рефератов и других учебных материалов. Запись была разделена на 26 файлов, в каждом примерно по часу видео. Мы начали открывать их подряд, нажимая а ускоренную перемотку.

На четвертом файле мы, наконец, заметили движение в кадре. Алекс выругался.

На видео, действительно, был отец Кирилла и Марина Селиванова. Стараясь не смотреть на экран, мы перемотали видео на момент, когда парочка уже оделась и сняли с перемотки. Марина стояла спиной к камере, Эдуард Дмитриевич сначала улыбался, потом девушка протянула ему свой телефон, показывая что-то на экране и улыбка с его лица испарилась. Он что-то сказал, Марина закинула голову назад, как будто засмеялась и тут Эдуард Дмитриевич резко дал ей пощечину и с гневным выражением лица, добавил еще что-то. Марина, держась рукой за лицо, схватила свою сумочку, направилась к выходу. Сделав несколько шагов, она развернулась, с усмешкой сказала что-то своему любовнику и исчезла из кадра. Мужчина еще какое-то время постоял на месте, а затем тоже вышел.

В этот раз даже я не сдержалась от нецензурной лексики, Алекс же, казалось, изобрел несколько абсолютно новых словосочетаний.

– Так, перемотай на момент с телефоном, – скомандовал Булавин. – Попробуем посмотреть что там.

Я отмотала запись назад, но, конечно, ничего разобрать не получилось. Я сделала скриншот и попробовала увеличить картинку, но экран телефона Марины расплылся в блеклое пятно, так что даже не было видно – текст там или фото.

Рядом кто-то прочистил горло и я вспомнила о Егоре и о том, что пора бы вернуть ему ноутбук. Я выдернула флешку и поблагодарила парня за помощь, он буркнул “не за что” и тут же ушел, мы же с Алексом, казалось, приросли к тому месту на подоконнике, где сидели.

Булавин опять выругался, а я сказала: – Надо идти в полицию.

– И как ты им объяснишь вот это? – спросил он, махнув рукой в сторону флешки, которую я все еще сжимала в кулаке.

– Так и объясню, подозревала парня в измене, решила проверить…

– И поэтому нарушила закон о неприкосновенности личной жизни? А если учесть фото, от распространения которых тебе уже не удастся отвертеться, то и как бы не попасть под распространение порнографических материалов.