– За рулем я целых пять лет. Но тут такое хамство, французы водят безобразно, гоняют, подрезают! То ли дело Испания или Швейцария! Вежливые тихоходы. Одно удовольствие ездить!
– Это вы в Москве не ездили! Вот уж где реальный беспредел! – хмыкнул я. – Расскажите – откуда вы? Мне очень любопытно.
– Я уже очень давно живу в Европе, – с гордостью сообщила Алена и слегка покраснела. – Почти десять лет. А родом я из Ростова.
– То-то мне южный акцент сразу померещился, – улыбнулся я. – А в Париже-то как оказались? Может, кстати, на «ты» перейдем?
– Не проблема! В Париже я три года. Вышла замуж за француза. До этого жила в Италии.
– Как интересно! Такой жизненный кульбит…
– Еще какой! – Алена втопила педаль газа.
– А я бы из Италии в Париж ни за что не уехал! – провокационно высказался я. – Италия – это класс! Колыбель Возрождения, между прочим. Море, солнце, кьянти, жгучие красотки…
– Скорее, красавцы! – перебила меня Алена и снова покраснела. – Но не все так однозначно. Не женится никто! Вот по Интернету с французом познакомилась, он оказался нормальным. Переехала сюда.
– Это меняет дело! – понимающе покачал головой я. – А в агентстве новостей давно работаешь?
– Нет. Всего две недели. В отделе русских новостей. Наконец-то я выучила язык и нашла приличную работу. Вот мне и поручили тебя встретить и все рассказать про клошаров, хотя, если честно, это не совсем по моей части.
– Да я уж понял, – хмыкнул я. – Может, выпьем вечером по чашечке чая? Поговорим о жизни? Про клошаров мне в непринужденной обстановке расскажешь.
– Нет, мой рабочий день скоро заканчивается, а про сверхурочные мне ничего не говорили. К тому же в Париже надо пить кофе, а не чай. Это хороший тон, парижский стиль, – сказала Алена язвительно.
– Попробую последовать твоему совету, буду стильным по-парижски, – кивнул я и рассмеялся.
– Завтра я приеду утром к тебе в отель и расскажу подробнее о том, какого материала агентство ждет от тебя. Плюс проведу небольшую экскурсию по местам, где тебе предстоит бывать. Я клошаров имею в виду. Хотя, если честно, тема твоего репортажа кажется мне немного странной.
– Это почему же? – искренне удивился я.
– У нас в Париже, кроме полицейских, социальных служб и туристов, клошарами мало кто интересуется. Кому нужны эти грязные бездельники, проедающие наши налоги? И кому вообще может быть интересна такая тема? Хотя редактору, конечно, виднее.
– В смысле? – удивился я.
– Я считаю, что людям надо рассказывать о хорошем. Новости культуры, мода, экология, спорт на худой конец. Истории известных людей, многого добившихся в жизни, красивых мест…
– Ты полагаешь, – перебил я ее, – что о боли и страдании, войнах, насилии вообще не стоит говорить? Как будто таких явлений не существует?
– Об этом и так говорят слишком много. Новости смотреть невозможно. Надо рассказывать о нормальных людях, делать информационный позитив!
– А клошары – ненормальные люди? Информационно негативные?
Тут Алена взорвалась и так дала по газам, что мы едва не въехали в резко затормозивший перед нами мини-вэн. Она выругалась, ударила костяшками пальцев по рулю, потом взяла себя в руки и даже попробовала улыбнуться:
– Ну ты сам посуди. Ты же специалист по информации, общественному мнению. Кому интересно знать, как живут эти грязные обдолбанные алкоголики? Это же отбросы общества, их надо куда-то вывезти из Парижа, за сто первый километр, лечить их, а не рекламу им делать. Они же не приносят никакой пользы обществу, ничего не хотят делать, а только побираются и портят облик Парижа. Впрочем, мы приехали. Выгружайся, отдыхай, завтра в десять утра я за тобой заеду. Держи карту, если решишь прогуляться вечером. Хотя не рекомендую. Бывает опасно – даже в центре много иммигрантов. Если у тебя к завтрашнему дню появятся вопросы, буду счастлива ответить.
