– Знаешь, что это такое? – Никита Сергеевич указал на аппарат.
Парень судорожно кивнул.
– Для чего Вы мне его показываете?
– Химию познавать! – гордо заявил мужичок и достал из кармана заветный чикет. Никита Сергеевич наложил на горлышко фольгированный напёрсток и наконец-то засыпал его травянистым порошком, который по цвету напоминал обычный чай.
– Т-таким образом? – парнишка усмехнулся.
– Хочешь чему-то научиться – расширь химический кругозор, – буркнул в ответ Никита Сергеевич. – Только сильно на эту дрянь не налегай.
Здоровяк щёлкнул спичкой и направил язычок к напёрстку. Вынув его, из горлышка повалил дым.
– Опускай быстрее! – советует бородач.
Повинуясь, Мишка тут же выхватил самоделку и затянулся густым едким дымом. Лёгкие у него с непривычки сжались, а горло взорвалось настолько, что парень тут же прижался к коре дерева, ещё несколько секунд выплёвывая этот жгучий привкус.
Никита Сергеевич подбежал к парню и немного приобнял его.
– Миш, успокойся… Всё хорошо… – сказал он, проводя его к поваленному дереву. – Я понимаю тебя, это всего лишь из-за непривычки!
Шалаев магнитом свалился на дерево и судорожно взялся за голову. Все мысли спутались, в извилинах мозга царила какая-то каша. Ещё минута, и паренёк начал терять истинные оттенки этого мира. В его глазах начало двоиться, и окружающая реальность стала терять свои трезвые краски. Мишка как будто находился во сне, очень похожем на реальность, но за исключением некоторых факторов, противоречащих его существованию. Непрерывное карканье ворон наполняло его уши, а глаза ясно представляли происходящий пиздец вокруг. Лес внезапно оживился, деревья резко закачало из стороны в сторону, а из стволов образовывались дыры, заглянув в которые, тебя моментально затянуло бы внутрь. Безжизненное небо сменило цвет на воздушные васильковые облака, широкую радугу и зефирное солнце.
Мишутка оглянулся, но не увидел никого, кроме природы, плывущей в медленном танце. Юнец стал звать Никиту Сергеевича, но что-то в его голосе исказилось, сделав неразборчивым его и без того невнятный тон. Через минуту-другую он окончательно потерял над собой рассудок: вьющиеся мёртвые деревья вдруг превратились в нескончаемое множество зелёных многоножек, которые неоднократно меняли свой облик, превращаясь в гибриды различных животных, птиц и насекомых.
Было поистине страшно. Со стороны послышались журчащие голоса Никиты Сергеевича:
– Освободись… Дай волю своей душе… Дай волю своему СЕРДЦУ… Освободись от оков, которые ты на себя наложил… Сделай же это!.. Сделай!..
– Не могу… Я не могу! – крикнул Шалаев, сорвался с места и пустился прочь, мчась по колючим иголкам, образовавшимся вместо золотистой пшеницы.
Юноша оборачивается назад, а вслед за ним несётся бородач. Последний преследовал его без устали, и расстояние между ними становилось всё меньше и меньше. На мгновение Мишке показалось, что в Никите Сергеевиче появилось что-то нечеловеческое: каждый раз, когда бородач был на шаг ближе, он словно приобретал стрекозиные крылья и готовился взлететь в небо, унеся за собой парня.
Так и случилось! Ворвавшийся здоровяк схватил Шалаева за воротник, повернул его к себе и с силой вонзил ему в бок обломок арматуры. Послышался хруст ломающегося позвоночника.
"Чую, автор что-то явно напутал в этом моменте. Кажется, здесь должно было быть что-то про грязные пальцы во рту и молитву на ирландском языке… Но мы уж не будем томить читателя!"– успел подумать Михаил, пока медленно заваливался в траву.
