– Молодец! – сказал Леший. – Когда-то и я, бродя по бурелому, мог не спать несколько дней. Теперь же без сна ни как. Ладно, надеюсь на вас. Лисы, а вы, внимательно слушайте лес, в случае чего, сразу будите.
Выбрав место посуше, он лег и быстро заснул. Ребята подбрасывали дрова в костер и тихо переговаривались между собой, делясь впечатлениями о прошедшем дне. Лесовик чесал за ухом лисенка, приткнувшегося к его ноге. Было тепло и радостно, ничто не напоминало о страшных и беспощадных щуках, которые где-то замерли в засаде и ждали подходящего момента, чтобы отомстить за поражение. Да, это была не их победа!
Однако, усталость, накопившаяся за такой длительный и богатый событиями день, давала о себе знать. Назавтра предстоял трудный день, надо было хорошо отдохнуть. Поэтому было решено дежурить по очереди, а остальным – спать. Первым приступил к дежурству Лесовик. Кикиморята, приткнувшись к Лешему, вскоре заснули. Где-то на горизонте появилась светлая полоска. Наступал новый день.
– Так у меня скоро все будет готово, – произнес Домовой, выходя из избы.
Он был похож, на хлебного человечка, только что испеченного и вынутого из печи. От этого большого, румяного тела, в красочном переднике, обсыпанном мукой, веяло добротой и радушием. У него было крупное лицо с постоянно широкой улыбкой. В густых бровях и мохнатых ресницах прятались его большие круглые глаза. На голове, слегка съехав в сторону, сидел белый поварской колпак, тоже испачканный мукой. Было похоже на то, что он решил угостить гостей своими изысканными булочками.
– Это мой хозяин. Весь дом держится на нем, без него я бы не знала, что делать с детьми. Сама видишь, Яга, часть детей носится по двору, другая, только что вернулась с реки, и по лукавой улыбке Синеглазки я подмечаю, что они либо уже что-то натворили, или еще только замышляют это; тем более что с ними был твой Врун – известный хулиган и пройдоха. Так что, покоя мне не было и нет. Ты еще не видела моих самых отчаянных сорванцов. Яга, ты ведь знаешь, какая я была в детстве, помнишь все наши проделки? Так вот, если меня взять столько раз, сколько пальцев на твоих руках, то и этого будет мало, чтобы угнаться за этой троицей. Но, люблю их! Как у них все согласовано! Один задумывает, другой делает, третий куда-то уже тащит. Вот в нём-то все и дело. Ну, сущее веретено. Пусть только вернутся, я с ними разберусь! – все более распалялась Кикимора.
– Остынь Кики! – перебил ее Домовой, в доме все ее назывались таким сокращенным именем, – Ребята хорошие, и умны, и добры, и умелые.
– Вот ты всегда их защищаешь. Ладно об этом. Я потом с вами разберусь, – и, дернув за рукав Ягу, продолжала. – Ты мне поможешь в этом? Может, заколдуешь их. Ну, например, превратишь их в птичек, пусть некоторое время посидят в клетке. Вот так-то. Говоришь, что все готово? И мои любимые пироги с ежевикой? Знаешь, Яга, он их так вкусно готовит, что я готова и его проглотить в придачу. Блины, как мы с тобой договорились, ты еще не испек? Подождем еще. Хочется, чтобы они были с пылу-жару.
– Где прикажите накрывать? – перебил ее Домовой.
Он знал говорливость Кикиморы, а если к ней присоединится еще и Яга, то скорее наступит зима, чем замолкнут подруги.
– Ну что ты такое спрашиваешь? – снова набросилась на него Кикимора. – Ты ж знаешь, что прилетит Змеш. Он мне приснился, я же тебе рассказывала. Значит, мы будем обедать на природе. Ты хочешь, чтобы он мне весь дом разломал? Все приходится решать самой.
