Она безуспешно пыталась освободиться от прилипшей паутины, которую собрала, вылезая из трубы.
– Врун, одноглазый, помоги же мне. А то я никуда не поеду! – капризно вскричала Яга.
Ворон понял, что мероприятие может сорваться. Он быстро созвал всю воронью молодежь и приказал очистить бабу, на что все радостно согласились – ведь ни каждый день приходиться обклевывать Бабу-Ягу; будет, что рассказать своим потомкам. Яга хотела уже, возмутиться таким непочтительным обхождением, но поняла, что лучше них никто с такой работой не справиться. Действительно, через некоторое время на ее одежде не осталось ни одного лоскутка паутины.
Поглядев на себя в луже, бабка осталось довольна собой. Вскочив в ступу и оттолкнувшись метлой, она крикнула ворону, чтобы догонял.
– Меня к обеду не ждите, – только успел крикнуть Врун молодежи и полетел вдогонку. Перелетев поляну, они углубились в лес и через некоторое время попали в такую чащобу, что попавший сюда путник обратной дороги не нашел бы. Однако ступе здесь были известны все лазейки, и она летела вперед, почти не сбавляя скорости. Ворон едва поспевал за ней. Баба-Яга была в прекрасном настроении.
– Говоришь, личинки короеда. Нет! Жаренных и жирных карасей с подливой из лопуха приготовит нам моя дорогая и симпатичная подруга, – бормотала бабка.
Вскоре они оказались под большими елями у старого болота. Здесь было очень сумрачно и сыро. Даже в полдень солнечный луч сюда не мог пробиться через густые переплетения живых и омертвевших ветвей вековых елей. Сероватая плесень нитями весела чуть ли не в воздухе, образуя занавес. В ложбинах ветвей собрались огромные натеки, создавая иллюзию снежного покрывала. В глубине большого дупла дремал старый филин. Коричневато-зеленоватыми волнами вниз сбегали мхи, одевая стволы деревьев в пересыщенную влагой шубу. Было очень тихо. Вокруг на земле росло множество красных мухоморов и бледных поганок, по шляпкам которых медленно ползали большие улитки.
Между стволами проглядывало большое лесное озеро. Оно было похоже, скорее, на топкое болото, и лесной зверь избегал его. Затянутое ряской и сине-зеленными водорослями, его поверхность была неподвижной. Лишь иногда откуда-то из глубины вырывался огромный пузырь и с громким хлопком взрывался, оставляя на поверхности водорослей отметины от брызг, которые медленно затягивались. По берегам было много упавших и гниющих деревьев. Ворон даже заметил на некоторых из них клубки греющихся змей, от одного вида которых у него зашевелились перышки. Тем не менее, несмотря на столь неуютный и враждебный вид, Яга и Врун знали необычную гостеприимность и радушие Кикиморы и были уверены в том, что здесь им всегда будут рады, и они хорошо отобедают.
Однако ее нигде не было видно. Они собрались уже закричать, как заметили еще одного жителя этих «прекрасных» мест.
Спиной к гостям, утопая во мху у старого трухлявого пня, насквозь пропитанного сыростью и плесенью, сидел весь в зеленой тине Водяной и увлеченно гадал на бледной поганке. Рядом с ним, заворожено глядя на него выпученными глазами, примостилась еще нестарая болотная жаба Жаклин, так ее любовно прозвала Кикимора. Они разговаривали между собой.
– Нет, сегодня не прилетит, – уныло сказал Водяной.
– Ты погадай, погадай еще. Может быть эта поганка такая поганая, – нетерпеливо проквакала Жаклин. – Я сегодня утром гадала на ряске, да и сон ночной – все указывает на то, что мы скоро должны увидеться. А вот когда?
