Ушам своим не верю! Он сейчас серьезно? Вот же сволочь! Стискиваю сумочку в руках. Вероятно, Гордей пытается нарочно вывести меня из себя.
— Гордей, звездуй-ка отсюда подобру-поздорову! — рычит Светка.
— Я не к тебе обращаюсь, — рычит мажор, — свали.
— Да шиш тебе! — с другой стороны встает Вика. — Это тебе было сказано свалить еще вчера.
— Лер! — Гордей пытается угрожать. — Ты же понимаешь, что, если будешь ерепениться, не задержишься в этом универе!
— Правда? — присутствие подруг и мысли о Яне и Игнате придают мне уверенности. — А что ты сделаешь? Ректору пожалуешься?
— Лерааа, — рычит, — я вообще не понимаю, чего ты так взъелась!
— Хм, — задумываюсь, — ты сейчас о том, как трахался в туалете с другой? Или о словах, что все мужчины тупые животные, которым нужен только секс?
Мимо проходящие студенты перешептываются.
— Спроси у любого, — шипит Гордей, — но я был готов тебя ждать… просто ты пугливая лань, которая никого к себе не подпускает. Так одна останешься с сорока кошками.
— Я уже нашла, — вздёргиваю подбородок, — и он гораздо лучше и круче тебя.
— Надо же! — хохочет мажор. — И кого ты нашла? Панина, что ли? О! А вот и он!
Мимо проходит мой друг Влад, жуя булочку. Гордей жестко хватает его за шкирку, встряхивает.
— Ты? — орёт.
— Гордей, прекрати! — рычу. — Отпусти его!
— Чего я? — Владик ничего не понимает, беспомощно дёргается.
Он худенький ботаник в огромных очках. И очень боится Гордея. Вика вообще говорит, что он наша четвертая подружка.
— Отпусти! Ты с ума сошел? Боже… экзамен!
Хватаю Влада за руку, тяну на себя. Гордей отпускает, друг валится на меня. Испуганно смотрит.
— Прости, Лер.
— Ничего, слезь с меня только, — фыркаю, отталкивая Влада.
— Ой…
Гордей хохочет, словно сделал что-то умопомрачительно смешное. К нему подходят его мажоры, ржут, как кони.
— Обхохочешься, — отряхиваюсь, — так, Васильев, ты меня достал. Не подходи ко мне больше.
— Или что? — с вызовом спрашивает.
— Или я все расскажу своему мужчине. Поверь, лучше тебе не доводить до этого.
— Боюсь, боюсь. А ты подумай… хочешь ли ты здесь учиться, — цедит мажор.
Разворачиваюсь и ухожу. Меня всю трясет от гнева. Нужно переключиться! Экзамен отлично помогает немного поменять фокус внимания.
— Ну что? — девчонки бросаются на меня, когда я первая выхожу из аудитории.
— Пять, — улыбаюсь.
— Умничка! — Вика обнимает меня, Света стонет.
— Пойду пока вниз, гляну расписание следующих экзаменов, — желаю девочкам удачи и спускаюсь на первый этаж.
А там несколько знакомых мажорок вздыхают, прилипнув к большому окну с видом на двор.
— Какая тачка! — щебечут. — И мужик ну огонь просто!
Фыркаю про себя. Сессия, об экзаменах нужно думать, а они всё о мужиках. Так, расписание висит в главном корпусе, нужно чуть прогуляться. Бодро выхожу и замираю.
Ведь прямо у ворот стоит тонированная чёрная спортивная машина. А рядом с ней курит Игнат.
Лера
Столбенею. Особо смелые мажорки уже выскакивают из корпуса, с восторгом таращатся на чёрный Мустанг. Игнат докуривает, затем поднимает на меня цепкий взгляд.
Манит пальцем. И я иду…
Ведь в глубине души очень скучала! После нашего вчерашнего разговора на кухне отношение к этому мужчине стало другим. Я увидела в нем человека с глубокой душой.
И мне очень это понравилось.
— Привет, — как только я подхожу, Игнат притягивает меня к себе, тыкается носом в волосы, — я скучал, малышка.
— Игнат, не надо… — машинально начинаю вырываться, но хватка у мужчины очень крепкая.
