– Ладно, раз для тебя это так много значит, пойдем, – сбросив предателей на пол, жестко сказала я. – Но только не сегодня!!!
И умчалась, даже не дав себя чмокнуть на прощание.
Горе-ужин был запланирован на следующий вечер. Юлька отреагировала неоднозначно.
– Рома представил тебя отцу? – Подруга перевела взгляд в пространство. Ее взгляд затуманился, а рот приоткрылся, изобразив букву “О”. Надо сказать, подобная мимика шла Гардениной невообразимо, придавая ее лицу сходство с личиком фарфоровой куколки – очаровательной и бесхитростной. – Вот это поступок… Да он и правда настроен серьезно!
– Считаешь? – я пыталась найти в ситуации хоть что-то хорошее. – Они оба сказали, что случилось нечто экстраординарное. Типа, до меня Рома своих девушек с отцом не знакомил.
– Ну да… – Юля отмерла и принялась наматывать локон на палец. – Его отца и так все знают, кроме тебя. Он же декан.
– Угу. Только я не собиралась пока с ним знакомиться, кем бы он ни был. Не находишь ситуацию дикой, учитываю наше с Ромой… положение?
– Дикой? Не-е-е. Скорее, поэтичной… Не ожидала, что Верстовского однажды потянет на романтику. На твоем месте я бы не стала отказываться. Что такого ужасного случиться из-за одного ужина?
Знай Юляша всю правду, она бы не просто отказалась… С ее категоричностью и принципиальностью, подруга подстриглась бы в монахини. В лучшем случае – взяла годовой абонемент на посещение духовной семинарии. Для перевоспитания и замаливания грехов.
Я на такие крайние меры идти не собиралась. Ладно, перетерплю один единственный ужин, уверюсь, что ничего ужасного не произошло, и у меня всего лишь разыгралось воображение… И заживу себе дальше спокойно.
Событие назначили на семь вечера. У меня было время, чтобы приползти домой после занятий, посидеть в ступоре, отбиваясь от расспросов родителей (нечего еще и их в это втягивать!), и начать собираться в ресторан. Хотя чего там собираться? Ради такого случая я прихорашиваться не планировала.
Джинсы оставила те же, в которых была в университете, натянула черный пуловер крупной вязки – он никогда мне особо не нравился, а после сегодняшнего вечера и вовсе грозил отправиться в мусорное ведро. В прихожей меня встретила мама.
– Надеюсь, сегодня будешь вовремя? – родители еще не забыли мое позавчерашнее приключение.
– Вернусь так быстро, как только смогу.
Я и правда не собиралась задерживаться на предстоящем мероприятии. Только туда и обратно, прямо как в “Хоббите”. И никакие дорогие рестораны – а ресторан, по заявлениям Ромы, планировался астрономический – никакие огни центра Москвы не заставят меня задержаться там дольше, чем необходимо.
Отдать дань традиции, и на этом все. Я накинула на плечи облегченную кожаную куртку, быстро намотала шарф, засунула ноги в тяжелые ботинки и выскользнула из дома. Хотя нет, “выскользнула” – неправильный глагол. Медленно, неохотно, предчувствуя новые и неизвестные доселе осложнения, потопала я по направлению к метро. Как бы я ни храбрилась и не искала подкрепления в праведном гневе, во мне мерзким подселенцем угнездился страх. Отвратительным, гнусным паразитом шевелилась внутри тревога: что, если и правда?..
В вагоне я впала в оцепенение. Грохот колес сменялся мелодичным голосом женщины-диктора, объявляющей названия станций. Ее голос разносился в тишине полупустых мраморных холлов,чтобы через мгновение оборваться резким хлопком закрывающихся дверей и снова смениться стуком и скрежетом покачивающегося на ходу поезда. Опомнившись позже, чем следует, я обнаружила, что проехала пару лишних остановок, что неизбежно повлекло за собой расплату – к месту встречи я приехала самая последняя.
