– Ей двадцать один, как и мне. Она удивительная, пап, – вмешался Рома. – И необыкновенно умная! Рита перевелась к нам только в этом году, а до этого училась в Англии, представляешь?
– Неужели? – отец Ромки картинно приподнял бровь. – Вы действительно променяли британский вуз на российский?
– Действительно, – буркнула я. Он не первый, кто задавал мне этот вопрос. Я слышала его от каждого второго, и уже устала объяснять, как же такое могло произойти.
Не все люди уезжает в Европу и остаются там навсегда. Некоторые возвращаются обратно. Не каждому удается влиться в чужую среду, не все тянут финансово. И иногда может оказаться, что оставил ты гораздо больше, чем приобрел.
– А почему, если не секрет?
– Решила быть поближе к родителям.
– Вас так опасно оставлять без контроля взрослых? – декан опустил подбородок на скрещенные ладони. – А кто родители?
“Люди”, хотела отшить я, но Рома снова меня опередил.
– У Марго очень приличная и образованная семья. Ее мама – доцент, а отец – доктор биологических наук. Как там его диссертация называлась?..
– “ Нейрофизиологические основы поведенческих факторов риска ишемической болезни сердца”...
Сделала себе “зарубку” на памяти – расцеловать парня после того, как ужин подойдет к концу. Он говорил обо мне с таким неподдельным восхищением, что я поневоле начала оттаивать и почти перестала трястись.
– Я устал удивляться, – произнес декан будничным тоном. – Похоже, “Марго” и правда необыкновенная девушка.
– А то! Внял твоим советам, пап, – Ромка наклонился к моему уху и засмеялся. – А то говорил, что я западаю на одних прошмандовок!
– Это, конечно, чудесно, но, может, она сама что-нибудь о себе расскажет? Отчего не пошли по стопам отца, Маргарита? – декан перестал насиловать взглядом стену и перевел его на меня. – Мне кажется, вам бы пошел физиологический уклон…
Я сделала глубокий вдох, комкая руками тканевую салфетку. Пора признать очевидное – отец Ромки ведет себя слишком уж подозрительно. В лучшем случае, он в целом мутный и загадочный тип. В худшем – телефонный разговор неприличного содержания и правда состоялся с его участием. Но на меня у Верстовского ничего нет, правильно? Никаких, даже самых крохотных, улик... Да и вообще, причем тут я? Звонила какая-то прошмандовка из Ромкиных бывших. А Маргарита – порядочная девушка из приличной семьи.
– Мне больше по душе литература… – выдавила я.
– Надо же. А вот великие религии – и христианство, и ислам ставят под большое сомнение факт наличия у женщин души, – заметил декан. – Этот вопрос выносился на обсуждение в Маконском соборе в 585 году, и большинство присутствующих…
– Пап, перестань, – вступился за меня Рома. – Твои исторические вставки сейчас абсолютно не к месту. Смотри, нам уже несут роллы!
Вернулся официант, груженный японской едой. Через несколько секунд на стол перекочевал огромный сет – цепочка из роллов загибалась улиткой, радуя взгляд разнообразием цветом: красная и зеленая икра, оранжевые полосочки форели, намотанные вокруг риса, коричневые спинки тунца и белые островки сыра, в дополнение к которым шли едко-зеленые айсберги васаби. Самым последним с подноса "спустился" мой коктейль. Слава тебе, Господи, алкоголь! Хоть какая-то отдушина.
Рома первый накинулся на еду.
– Приятного аппетита, милая!
Спасибо, конечно, вот только не уверена, что мне хоть одна сушинка в горло полезет… Да и не настолько уж я хороша в азиатской кухне, честно говоря. В Британии такие блюда не особенно популярны, и я успела отвыкнуть от экзотического способа их употребления. Ну, ладно. Абстрагировавшись от мирской суеты, я поместила палочки между пальцами. Подцепила ролл, обмакнула его в соевый соус и осторожно поднесла к лицу, широко открыв рот… В решающий миг выдержка отказала мне: я поймала на себе заинтересованный взор Верстовского.
