На сцену им было нужно выходить после того, как Матвей с Катей выступят с отрывком из «Фионы и Шрека», и быть готовыми сразу после того, как со сцены уберут декорации.
Еще раз режиссер позвала Дугару. Оторвавшись от заучивания, вместе с ребятами она отыграла сцену с разбойниками, постоянно заикаясь и путаясь, а потом опять уткнулась в свой блокнот.
Вот пришло время той сцены, что они еще не репетировали, и именно к ней надо было выучить стихотворение.
Сюда дорогу сердце подсказало.
Оно меня и в зной, и в снегопад вело.
Холодными ночами согревало,
В отчаяние надеждою жило.
Растай же, сердце-льдинка,
И ты растай, о, Королева вьюг!
Растопит все моя слезинка,
И вспомнишь ты меня, мой друг!
Режиссер всех расставила по местам, объяснила кому куда двигаться.
«Кай» сидел и переставлял ледяные фигуры, Дугаруся подошла и на вздохе замолчала. Все время повторяя про себя слова стихотворенья, позабыла простые фразы.
– Кай, мой милый Кай… – прошептала режиссер.
– Кай, мой милый Кай, как долго я тебя искала, – громко повторила вошедшая в образ Ду, и слова начали постепенно вспоминаться. «Значит, и стихотворение возникнет так же легко», – подумала Дугаруся, успокоилась и начала отвечать на реплики своими словами. И вот уже появилась «Королева», и пора читать заклинание.
– Сюда дорогу подсказало сердце… сюда мне сердце подсказало… – девочка замешкалась, а потом начала снова, услышав шепот подсказки:
Сюда дорогу сердце подскакало,
Оно меня и в снег, и в листопад свело,
Голодными плечами обнимало
И чай в одежду мне лило.
Громким хохотом разразились все, кто был на сцене, за кулисами и в зале. Режиссер спрятала лицо в ладони, а когда опустила руки, стало ясно: ей совсем не смешно.
– Дугарушка, – ласково проговорила она. – Ты знаешь, что в следующую пятницу у вас представление?
– Да, – тихо ответила Дугаруся.
– А ты не выучила свою роль.
– Я просто стихотворение забыла.
– А до этого? Ты же все говорила от себя, не по тексту сценария.
– Я выучу, обязательно выучу.
– Когда? Сегодня мы были должны отработать последнюю сцену, а потом только одна генеральная репетиция.
– К следующей репетиции я все выучу, – Дугаруся-репетуся старалась говорить громко и даже хотела закричать, но что-то сжалось в горле и не давало ей этого сделать.
– К следующей… – покачала головой режиссер, – а сейчас мы что делать будем? Мы, все двадцать пять человек! Ждать, пока ты выучишь? Ждать тебя одну?
Дугаруся огляделась, вокруг стояли мальчики и девочки в костюмах, на сцене уже ставили декорации.
– Ты понимаешь, что из-за тебя одной может сорваться спектакль. Старания всех ребят в течение последних четырех месяцев окажутся напрасными.
Дугаруся-влипуся не знала, что ответить. Все это время она пыталась проглотить комок, застрявший у нее в горле. Ей было стыдно, что подвела режиссера и всех ребят, задействованных в спектакле. Ду хотелось убежать далеко-далеко, на край земли, где нет людей, обернуться волшебницей, соткать ковер-самолет и парить над миром, наблюдая за суетой сверху. Две личности боролись в Двуликой Ду: одна половина хотела уйти от обещаний, другая половина понимала, что не хочет огорчать и подводить окружающих. Режиссер, не дождавшись хоть какого-то ответа, приняла решение организовать дополнительную репетицию в воскресенье, а сейчас всех распустить.
* * *
После спектакля.
– Я останусь учить стихотворение! Я выучу! Когда все остальные отрепетируют, я выйду и расскажу свое стихотворение!
