Человечество на пороге больших открытий, а он только о пожрать и думает.
– А где здесь ближайший ресторан? – Неожиданно спросил Серёга. – Надо, это дело отметить.
Яна и Володя с удивлением посмотрели на Серёгу. Абрамов все это время присутствовал чисто номинально.
– Тут Вы правы. – Ответил Серёге Тимошук. – ресторана я не обещаю, а поесть, сейчас организуем. А то, – Он усмехнулся, поглядывая на Серёгин животик – Вы еще оголодаете?
Они опять переместились в загородку.
Еда, которую в корзине поставили под дверь, была действительно отменной и никак не уступала ресторанной.
Горячая жареная картошка кружочками, по огромному куску абсолютно постной говядины без всяких прожилок, соус, салат из какой-то южной фигни и свежие огурцы. Огурцы были украшением трапезы. Это не были тепличные, толстые и гладкие до безобразия, которые помянул Серёга. В этом году Валерка еще не позволял себе купить таких огурцов. В магазине их не продавали, а на рынке цены кусались. Ну и конечно прекрасный белый хлеб – паляныця.
Конечно не ресторан. Но и не столовая.
– Шампанского не будет, – сказал Тимошук, когда Абрамов, как официант распаковывал свертки с едой и тарелками – но, насколько я знаю, против пива вы не возражаете?
Как раз в это время Абрамов достал еще запотевший трехлитровый бутылёк пива.
«Следили, когда мы вышли из казарм». – Подумал Валерка.
– Как раз по стаканчику хватит. – Съязвил Серёга. – хотя мне нравиться, как вы это организовали.
– Спасибо за похвалу, Сергей Юрьевич. – Сказал Тимошук улыбаясь. – Я передам начальству, что Вы остались довольны.
«Вот гад!» – Подумал Валерка – «С полковником КГБ пикируется».
– А вот спать придется по-военному. Ну, если кто устанет думать о том, что это за штуковина за дверью.
– А есть ли у кого какие соображения? – спросил Тимошук, когда с едой было покончено.
– Нужно с ней детальней познакомиться. То, что она не кусается, мы уже, кажется, проверили – ответил Валерка.
– Что-нибудь, вам для этого нужно? – спросил Абрамов.
– Несколько баллонов с водородом не помешало бы. Нужно попробовать заставить ее повисеть.
– Доставим. А что-то еще может быть нужно?
– А есть тут телевизор? – неожиданно спросил Серёга.
– Какую-то передачу пропускаете?
– Вы, наверное, когда были мальчишкой, Анатолий Иванович, писали стихи?
Такое неформальное обращение к полковнику КГБ изумило Валерку, хотя ничего крамольного в этом не было. Они же не арестованы.
– А как вы догадались?
– Какой же полковник КГБ в детстве не писал стихов? Чтоб дослужится до полковника, или хотя бы до майора КГБ, нужна фантазия. Это ведь не пехота, где одной выслугой можно взять.
– Ну хорошо, хотя на счёт пехоты я с Вами не согласен. Вопрос то, к чему?
– Была такая поэтесса, Ахматова. В школе ее не проходят…
– Я читал Анну Андреевну.
– Так вот она написала «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи…»
– …Не ведая стыда».
– Так вот, сор этот – это то, что в мысли автора изначально не входило. Поэт… да не поэт, для решения любой задачи выходящей за рамки заранее известных условий, необходим некоторый мусор – случайный раздражитель. Мозг и так работает, и, наверное, уже все знает. Надо только помочь ему вывести это знание в сознание. В осознание. Для этого надо дать ему за что-то зацепиться.
Тимошук почесал затылок и поморщился, глядя на Серёгу.
– Не то чтобы Вы меня убедили, Сергей Юрьевич, но телевизор – это не проблема. И четыре телевизора тоже не проблема. К тому моменту, как пиво будет допито, их привезут. Ишь, как Фрейда за Ахматовой замаскировал.
