Когда он во главе группы ребятишек отправился воровать айву, дело едва не окончилось трагедией, поскольку разозлившийся фермер выстрелил по ним из охотничьего ружья. От испуга один из мальчишек упал с дерева и повредил ногу. Бенито и не подумал бежать, подобно другим. Глядя на фермера с полным пренебрежением, он поднял парнишку, положил его, как мешок, на плечи и отнес в безопасное место.
Его энергия, неистовство и предприимчивость стали легендарными. Один из деревенских стариков, Маттео Помпиноли, вызвался засечь быстроту его бега вокруг блока домов. Когда он с секундомером в руке определил две минуты, Бенито возразил:
– Две минуты? Так долго я не мог бежать.
Уже в восьмилетнем возрасте он бегал как паровоз, стараясь быть во всем лучшим. Хотя Бенито и был старше своего брата на два года, только благодаря влиянию Арнальдо он не совершил никаких серьезных проступков.
Муж Розы придерживался антиклерикализма, но последнее слово всегда оставалось за ней. И делала она это мягко, но твердо и упрямо. Когда Бенито уже в девятилетнем возрасте пришел домой поздно и с синяками под обоими глазами, она решила отправить его в церковную школу-интернат в Фаэнцу, находящуюся на расстоянии около сорока километров от дома. Довольно скоро он возвратился назад с пальцами правой руки обмотанными бинтами, так как налетел на каменную стену, прыгнув на своего противника-мальчишку.
Через несколько дней отец повез его в школу на повозке, запряженной ослами, по пыльной дороге, шедшей между желтеющими осенними полями. За время шестичасовой поездки он наставлял сына:
– Слушай внимательно то, чему там тебя будут учить, в особенности географию и историю, но не давай им забивать тебе голову всякой ерундой о Боге и святых.
Девятилетний сорванец ответил ему конфиденциально:
– Не беспокойся, отец, я знаю, что никакого Бога нет.
Годы учебы в этой школе Бенито вспоминал потом как самые безотрадные в своей жизни. Уже тогда его возмущала существовавшая система разделения учеников на три категории в зависимости от благосостояния родителей. Сам он относился конечно же к представителям третьей категории, место которых было на задних партах.
– Меня не удовлетворяло не столько то, что в хлебе учеников третьей категории часто попадались муравьи и мухи, сколько само разделение нас по рангам, – сказал Бенито по прошествии нескольких лет.
С этого момента и до конца своей жизни Бенито Муссолини оставался человеком, стремившимся освободиться от горечи детских лет.
В то же время он испытывал постоянную ностальгию по детству: по оливково-зеленому чижу, щебетавшему в клетке у кухонного окна; по виноградным гроздьям, свисавшим с лозы на небольшом приусадебном участке; по повозкам, скрипящим по стерне во время уборки урожая; по звону колокольчиков на шеях коров.
Будучи в состоянии аффекта от постоянных унижений, испытываемых им в положении ученика третьей категории, он как-то бросил чернильницу в преподавателя. И только слезы матери остановили директора интерната от исключения Бенито из школы.
Чтобы утихомирить мятежный дух мальчишки, священники назначили ему наказание – стояние на коленях на кукурузных зернах, рассыпанных на полу, по четыре часа в день в течение двенадцати суток. Если он попросит прощение, директор обещал сократить срок наказания. Но хотя его колени кровоточили на десятый день, Бенито молча выдержал все до конца, так и не попросив снисхождения.
