1.
– Ну, и чего теперь делать? – После долгого молчания спросил Константин. Он стоял у окна, спиной к Изотову, и наблюдал за тем, как во дворе какой-то мальчишка уже раз десятый забирается на снежную горку и скатывается с неё.
– Что делать – и так понятно. – Ответил Сергей Владимирович. – Память восстанавливать.
Майор вздохнул и одновременно пожал плечами, забыв, что Дарофеев младший на увидит этого жеста:
– Вопрос в том, как…
– А вот это – тебе виднее. – Парировал спецназовец. – Теперь ты у нас единственный спец в биоэнергетике.
– Ну, положим, не единственный… Есть и Витя.
– Да… Витя… – Константин Сергеевич обернулся к фээсбэшнику. – А где он, кстати?
– Не знаю. – Честно ответил Изотов. – Я думал…
– Я тоже не знаю. – Сказал младший Дарофеев. – А ведь он с Игорем практически не расставался. Но ведь ты его отыщешь?
– Отыщу. – Кивнул Сергей Владимирович. – Но не нравится мне всё это… Кстати, ты слышал, опять законников убирать начали…
Спецназовец отрицательно покачал головой.
– Совсем, как в прошлом году… – Задумчиво проговорил Изотов.
– А, может, это как раз наш Витя куролесит? – Предположил Константин и фээсбэшник услышал в его голосе плохо скрываемое злорадство.
Дарофеев-младший с самого начала не одобрял патронаж, который его брат взял над хумским самородком. Спецназовец хорошо помнил как в прошлом году Витя, бывший тогда Главным Управляющим Людьми, заставил его, Константина, заявиться к Игорю Сергеевичу с намерением убить последнего. И лишь своевременное снятие ГУЛовской программы предотвратило древнейшее преступление.
С тех пор Константин Сергеевич не мог этого простить Вите Матюшину. Ему не верилось, что Пономарю удастся перевоспитать ГУЛа, внушить тому должное уважение к личности человека, и заставить понять, что любую жизнь нельзя прерывать ради какой-то прихоти.
И то, что Дарофеев-старший так просто простил хумчанина и взял его под своё крыло, было для Константина непостижимо. Он, конечно, во всём доверял брату, но с каждым годом поступки Игоря становились для младшего Дарофеева всё более и более странными.
– Да. – Твёрдо проговорил Сергей Владимирович. – На сколько мне известно, почерк почти тот же… Но этого просто не может быть! Ведь Игорь…
– Ошибся… – Голос младшего Дарофеева был тих, но в нём сквозила такая уверенность, что Изотов невольно замолчал.
– Представь, этот Витя просто не может жить, чтобы кого-нибудь не замочить. У него потребность такая. Он занимался этим всю сознательную жизнь…
– Положим, не всю… – Попытался вставить майор, но Константин не обратил внимания на эту реплику.
– И вот, ему запрещают это делать. А понятия о справедливости у него искажено настолько, что видя, как кто-то творит зло, пацан просто не в силах сдержаться.
– Ну, положим, это не извращённое понятие… – Громко сказал Сергей Владимирович и младший Дарофеев запнулся, поняв, что сказал глупость, но не сдался:
– Пусть так. Согласен. Но посуди сам, парень взвалил на себя чуть ли не божественные функции. Карать и миловать. Он уже успел насладиться чувством власти. Почти абсолютной. От такого так просто не отказываются…
Майор уже давно понял, к чему клонит брат Пономаря, и ждал, будет ли это страшное подозрение облечено в слова.
– А Игорь ему мешал. Понимаешь? И Витя решил его нейтрализовать…
– Таким способом? – Чуть не выплюнул Сергей Владимирович. – Не верю. И не поверю никогда.
