Дух Реки. Река как Жизнь. Добрая сказка для взрослых. Книга первая - страница 9

Доехали до Транзитки. Остановились, выпили все еще чуть теплого кофейку с бутербродами, покормили грызунов оставшимися семечками, попрощались с Билимбе. И выехали на развилку. Мда…

Именно эта развилка была для престарелой пассажирки символичной. Являлась неким символом ее жизни. Как часто они с мужем притормаживали именно здесь, чтобы сделать выбор. Свернуть на восток? На Кему? Или все-таки на запад? На Обильную? Выбор – это всегда непросто. Одно выбираешь. Другое теряешь. Жаль, что в жизни невозможно успеть все.

– Ну, вот, доча, смотри внимательно и запоминай. Мы сейчас возвращаемся обратно домой, в Город. Назад, на юг. То есть поворачиваем здесь налево, – махнула она сухонькой рукой влево по ходу планируемого движения автомобиля. – А Обильная сейчас направо от нас. Но когда ты будешь ехать из дома, то нужно свернуть налево от развилки, на запад. Вот и указатель стоит. То есть сейчас от нас туда, – показала старушка сморщенным пальчиком вправо, на северо-запад. – Едешь километров шестьдесят до Таежки, потом еще немного, все время только по дороге. Километров десять-пятнадцать, до слияния Лагерной и Обильной. Через Лагерную будет деревянный мост. Налево. На запад.

Переезжаешь Лагерную по мосту и потом дорога пойдет только вдоль Обильной. Не потеряешься! Все время строго вдоль реки. Через пять километров от моста находится заимка рыбаков и туристов, как ориентир. А еще через семнадцать километров от моста будет уже наша Скала, наш с папой таежный ДОМ.

Там забираешься на выступающую над рекой сопку и увидишь долину Обильной, как на ладони. И реку внизу, где папа всю жизнь предпочитал рыбачить. Пока мы его с пацанами под Скалой ждали.

Выходит, что лучшие свои часы, дни и недели, лучшую часть своей жизни, мы с папой прожили именно здесь, на Обильной. И на Кеме.

Конечно, мы любим и другие наши реки, но эти самые родные. Самыми близкими для нас оказались.

– А зачем ты жила так, как тебе не нравится? Зачем жертвовала? Почему о себе не думала? О своих интересах? – с трудом сглотнув застрявший от переживаний в горле ком, с грустью спросила дочь, испытывая острую жалость к матери. К тому, как сложилась ее жизнь.

Вернее, к тому, что мать всю жизнь чувствовала себя несчастной. Выбирая для себя только безрадостные события и тоскливо щемящие, как мелкий, тихо моросящий, дождь, настроения.

– Трудно сказать, – пожав худенькими плечиками, опять вздохнула старушка, с печальной улыбкой глядя в окно. – Думаю, что основная причина кроется в принципах советского воспитания – забыть о себе ради других. Личного нет, есть только общественное.

Другая причина кроется, вероятно, в моем детстве. Я всегда думала, была уверена, что если я буду для людей делать хорошо, то, может быть, кто-нибудь меня полюбит и оценит.

А третья причина- и вовсе «собачья». С молодости, когда папа жил только ради работы и своих мужских интересов, я решила, что есть только одна возможность вернуть его в семью – это стать для него незаменимой, жить его интересами, выполнять все его прихоти и пожелания.

К слову сказать, этот метод сработал на сто процентов. И когда я добилась положительных результатов, то тот принцип, что «мы в ответе за тех, кого приручили», стал относиться в первую очередь к нему. К папе.

Вот так вот, рыбка моя, как говорят, «бойтесь своих желаний, они исполняются». Только вот последствия наших желаний не всегда для нас хороши. Я вновь обрела папу, вернула его в семью. Но потеряла себя, всю свою жизнь, – ласково улыбнулась дочери старушка.