– Ваш принц – благородный человек. Мне жаль, что он связался с обманщиком.
– Все зависит от того, как он выйдет из этой истории, – возразил я.
– Знаете ли что? – продолжал англичанин. – Наверно, этот плут сейчас набивает себе цену. Он не покажет свои фокусы, пока не услышит звон монет. Нас тут девятеро. Давайте сделаем складчину и попробуем соблазнить его крупной суммой. На этом проходимец сломит шею, а у принца откроются глаза.
– Согласен!
Англичанин бросил шесть гиней на тарелку и обошел всех подряд. Каждый дал несколько луидоров, но особенно заинтересовался нашей идеей русский: он бросил на тарелку ассигнацию в сто цехинов; англичанин даже удивился такой расточительности. Мы принесли собранные деньги принцу.
– Будьте столь добры, – обратился к нему англичанин, – и попросите этого господина от нашего имени показать свое искусство и принять в знак нашей признательности этот небольшой подарок.
Принц тут же положил на тарелку драгоценное кольцо и протянул сицилианцу. Тот помедлил несколько секунд.
– Господа и благодетели мои, – начал он затем, – ваше великодушие меня смущает. Очевидно, вы ошиблись во мне. Но я уступаю вашим настояниям. Желание ваше будет исполнено. – Тут он дернул шнур колокольчика. – Что же касается до этих денег, на которые я не имею никакого права, то, надеюсь, вы разрешите мне передать их в ближайший бенедиктинский монастырь на добрые дела. Кольцо же я оставлю себе как драгоценную память о нашем достойнейшем принце.
В эту минуту вошел хозяин заведения, которому и были переданы деньги.
– И все-таки он мошенник! – шепнул мне на ухо англичанин. – Отказался от денег, потому что сейчас ему важнее всего завоевать доверие принца.
– А может быть, хозяин с ним в сговоре? – добавил другой.
– Кого вы желаете вызвать? – спросил заклинатель у принца.
Принц на миг задумался.
– Лучше всего вызвать какого-нибудь великого человека! – крикнул лорд. – Вызовите-ка папу Ганганелли! Вероятно, вам это ничего не стоит.
Сицилианец прикусил губу.
– Я не смею вызывать того, на ком почиет благодать.
– Вот это жаль! – бросил англичанин. – Может быть, он сообщил бы нам, от какой болезни он умер.
Тут взял слово принц.
– Маркиз де Лануа, – сказал он, – служивший в последней войне бригадиром французских войск, был моим ближайшим другом. В бою при Гастинбеке он получил смертельную рану; его перенесли в мою палатку, где он и умер у меня на руках. В последнюю минуту, в предсмертной агонии, он подозвал меня к себе. «Принц, – начал он, – мне не суждено вернуться на родину; выслушайте же тайну, – ключ к ней хранится только у меня. В монастыре, на границе с Фландрией, живет одна…» Но тут он испустил дух. Десница смерти прервала нить его повествования. Я желал бы вновь увидеть его и услышать продолжение его речи.
– Клянусь, от вас требуют многого! – воскликнул англичанин. – Я назову вас новым Соломоном, если вы разрешите эту задачу!
Мы восхищались мудрым выбором принца и единодушно высказали наше одобрение. Между тем заклинатель широкими шагами мерил комнату и, казалось, в нерешительности боролся сам с собой.
– И это все, что оставил вам усопший?
– Все.
– Не пытались ли вы разузнать что-либо у него на родине?
– Все попытки оказались тщетными.
– Была ли жизнь маркиза де Лануа безупречной? Не каждого умершего дозволено мне вызывать.
– Он скончался, раскаиваясь в грехах молодости.
– Есть ли при вас какая-нибудь памятка о нем?
