Духовность Общества Иисуса - страница 45

: «Что до молитвы и размышления, когда нет в том особой нужды в связи с тяжкими и опасными искушениями, он советует скорее искать Бога во всех своих делах, чем постоянно посвящать им значительное количество времени. Он желает видеть этот дух в членах Общества: чтобы в любом деле милосердия или послушания они находили (если это возможно) не меньше благоговения, чем в молитве или размышлении, ибо всё они должны делать лишь ради любви к Господу Богу нашему и ради служения Ему. И всякий должен более довольствоваться тем, что ему приказывают, ибо тогда он не сможет сомневаться, что в этом он исполняет волю Господа Бога нашего».

О том, как возможно такое постоянное единение с Богом, Игнатий напоминает Надалю и Камаре, который пишет в своих заметках от 2 марта 1555 г.: «22 ноября прошлого года, когда отец Надаль говорил с отцом нашим о полуторачасовой молитве, которую он дозволил в Испании, отец сказал, что никогда никто не убедит его в том, что студентам не достаточно часа при условии самоумерщвления и самоотречения; что один за четверть часа с легкостью может помолиться больше, чем другой задвачаса, что не мешает дозволять более долгую молитву тому, кто подвергается вящим испытаниям. На днях, когда отец говорил со мной о том же самом, он сказал мне, что ему представляется, что нет большего заблуждения в вещах духовных, чем желание вести других собственным путем, имея в виду долгие молитвы, которые творил сам. Он добавил затем, что из ста человек, предающихся длительным молитвам и великим делам покаяния, большинство подвергают себя большой опасности, прежде всего, сказал отец, косности разумения (dureza de entendimiento). Посему в основание всего отец положил самоумерщвление и отречение от своеволия. И когда он говорил Надалю, что в коллегиях достаточно часа молитвы, то особо подчеркнул, что для этого нужно самоумерщвление и самоотречение. Таким образом, как мы видим, отец придает решающее значение всему, что свойственно Обществу, как то безразличие, опрос после испытаний и получения свидетельства об испытаниях, – а не молитве, если только она не рождается из вышеперечисленных дел. Вместе с тем отец, как я часто замечал, весьма восхваляет молитву, особенно такую, которую человек совершает, постоянно видя перед собой Бога»[160].

Эти довольно пространные цитаты ясно показывают нам, какова была мысль Игнатия о молитве и ее роли в подготовке и жизни его сынов: это не цель, но средство достижения главной цели – служения Богу. Без сомнения, служение это совершается не без помощи благодати, обретенной посредством молитвы, и не без единения духа и сердца с Богом. И все же основное условие этой непрестанной молитвы и постоянного единения, побуждающего находить Бога везде и во всем, – не долгие созерцания, но – когда душой уже пройдены Упражнения – умерщвление страстей и самоотречение. Этот, последний, момент, к которому он возвращается снова и снова, обладает для него несомненностью основополагающего принципа, внушенного ему опытом: не что иное, как необузданные страсти и себялюбивые поиски своего, более всего мешают душе пребывать в единении с Богом, находя и любя Его во всем. Но, раз воистину освободившись от этих пут, души уже сами устремляются к Богу и остаются в единении с Ним, что бы они ни делали.

Вот почему в наставлениях отцу Фернандесу, приведенных ниже, Поланко после трех замечаний о качествах, которые должны выказывать кандидаты в члены Общества, тут же продолжает: «Относительно же тех, которые приняты, я замечу, что отец наш более всего старается обеспечить их послушание и считает, что прежде всего нужно добиваться именно его… Людей упрямых, которые беспокоят и тревожат других даже по мелочам, он не выносит. Что до дел самоумерщвления, я вижу, что он более поощряет и ценит те, которые касаются почестей и самооценки, чем те, что причиняют страдание плоти, как то посты, самобичевание и ношение власяницы»