– Хм. – задумался Василий. – Вы пережили много бед?
– Достаточное их количество, чтобы опустить руки…
– И вы опустили? – спросил Василий, глянув краем глаза на Кану.
– Старалась не опускать, – ответила она, потирая очки двумя пальцами. – И вроде бы не опустила.
– Что придавало вам сил?
– Слушайте, это долгая история, давайте я вам расскажу её в другой раз, при случае? – Было видно, что Кане говорить об этом не слишком приятно. «Наверно, не хочется открываться какому-то доходяге, – думал Василий. – Оно и понятно, не нужно мне открываться. Кто я такой вообще, чтобы такие вопросы задавать?»
– Ну хорошо, – ответил он. – Я не настаиваю.
Кана кивнула, не то ответив таким образом на слова Василия, не то утвердившись в каких-то своих раздумьях.
– А что сподвигло вас на это? – не унимался Василий. – На то, чтобы не говорить свое имя случайным людям.
Кана задумалась на какой-то промежуток времени:
– Трудно объяснить. Давайте я постараюсь сформулировать ответ и дать его позже.
– Хорошо.
Какое-то время Василий и Кана лишь молча сидели на лавочке, наслаждаясь погодой. Голубоватые облака, словно нанесенные кистью художника, мирно проплывали по бездонному небу, которому, казалось, нет конца, листья деревьев легонько шелестели, словно боясь кого-то побеспокоить, солнце приятно светило теплыми лучами. На дорожке не поодаль пробегало два парня.
– Классная у тебя кепка, – сказала Кана.
– Мы уже перешли на «ты»? – спросил Василий улыбнувшись.
– А ты против?
– Нет… Что ты, совсем наоборот. Мне нравится. А кепка да, – Василий снял кепку и посмотрел на неё оценивающем взглядом, – классная, с детства ношу. Мне её как-то друг подарил на день рождения, когда я еще был двенадцатилетнем пареньком.
– И ты с этой кепкой так давно не расстаешься?
– Ну, вообще да. Люблю её, не знаю даже почему. Вроде и простая на вид, ничего приметного, но что-то в ней есть. И это что-то притягивает меня и заслуживает мою любовь.
– Хорошо сказано.
– Спасибо. А у тебя как, со зрением хорошо? – спросил Василий, наблюдая, как Кана снимает очки.
– Да, у меня все в порядке со зрением – ответила она. – Просто надеваю очки ради красоты. Нравятся они мне. Почти также, как и твоя кепка тебе.
Василий слегка улыбнулся.
– Классные очки, – подметил он.
– Спасибо.
И снова минута задумчивого молчания.
– Слушай, ты никогда не задумывался о том, что люди иногда не делают того, что хотят сделать? – начала Кана.
– То есть? – не понял вопроса Василий.
– Ну, люди говорят, что надо сделать то, надо сделать се. «Надо похудеть, надо заняться самообразованием, надо на этих выходных съездить к родителям, надо пойти работать», – будто процитировала многих людей Кана. – Люди лишь говорят, что в течении какого-то определенного или неопределенного времени им что-то необходимо сделать, заняться чем-то полезным, в общем тем, что они давно планировали и планируют, но никак не могут сделать. Вот у меня подруга была… Ну, как подруга, так, знакомая, но другая знакомая, общаться толком не общались. Все рассказывала и рассказывала, как она хотела на остров один слетать. Говорит: “ Остров! Очень мне нравится этот остров. А какое там солнце!.. А чего только стоят эти лазурные воды! Эх… Я обязательно когда-нибудь, рано или поздно побываю в этих местах. Когда-нибудь точно…» Ну а в итоге всю свою жизнь проработала клерком. И работает до сих пор. Едва сводит концы с концами… А у неё на шеё два ребенка. И куда, спрашивается, рожала только. Любит их, говорит, и что дети – цветы жизни. – Посмеялась отрывисто Кана. – Нет, ну представляешь? Цветы жизни! Это ж надо до такого додуматься!
