– Это уже не тебе решать. – Отвечает Настя, намекая на безысходность его мыслей.
– Я до последнего момента был уверен, что он служит где-то так же как и я. – Продолжает Михаил. – После войны связь с подчиненными я потерял. Я не знал, кто и куда пошел, но верил, что им досталась нормальная жизнь.
Настя кидает папку эксперту так, что тот с трудом успевает среагировать и поймать ее, чтобы она не упала на пол.
– Сделай мне копии и побыстрее. – Приказным тоном говорит она помощнику криминалиста.
Спустя некоторое время сотрудники ОКОН выходят из штаба, взяв с собой копии заключений с информацией о подозреваемых. На улице стоит ясная теплая погода, и осень явно не чувствуется.
– А тебе досталась нормальная жизнь? – Спрашивает Настя у своего подчиненного, когда уже села в свой «Рейндж», а Михаил садится рядом на пассажирское место. Он задумывается над ее вопросом, но еще видит, как начальница нетерпеливо ждет ответа. Она даже машину не заводит.
– Это очень сложный вопрос. – Успевает только вымолвить Михаил, как его перебивает начальница.
– Значит, ненормальная. – Говорит она, удовлетворившись этим выводом, и заводит машину.
– Я не скажу, что ненормальная. – Оправдывается Михаил. – У меня ни разу не были мысли о совершении преступлений.
Внедорожник медленно выезжает за пределы служебного автопарка ФСБ.
– Ты прикидываешься дураком? – Спрашивает Настя, повышая свой тон. – Ты каждую неделю совершаешь преступления. Ты постоянно думаешь о том, как их совершить и не залететь на стол криминалистов. И после этого ты утверждаешь, что мыслей таких у тебя не было?
Михаил понимает, о чем говорит Настя, но сказать в ответ ему нечего, ведь она снова права.
– Я не жалею о том, как у меня сложилась жизнь. – Со вздохом отвечает он. – Но мне жаль, что у других моих сослуживцев она сложилась совсем паршиво.
– Это я и хотела от тебя услышать. – Отвечает Настя, сменив свою злость на спокойное состояние. – Ты примерно знаешь, где он живет?
– Да, все там же, как по заключению экспертов… наверно… – Вздыхает Михаил.
– Будем надеяться, что все там же. – Не оптимистично отвечает Настя.
***
Старый дом хрущевских времен, загаженный и брошенный на произвол дворик, пара старушек на лавочке у подъезда – фактический адрес проживания этого преступника.
Проведя детство в таком дворике, невольно и сам начнешь нарушать закон или станешь алкоголиком. На улице делать было совершенно нечего, затхлые и полуразрушенные подъезды говорят о хозяевах здешних квартир, детская площадка напоминает тюремную зону на отшибе и может угадаться лишь по наличию сломанной ржавой горки. Таких горок уже тридцать лет, как не строят, а на ее ржавых ступеньках уже пробиваются трава и мох. Поломанные огрызки от лавочек, на которых сидят две старушки c выражениями лиц, полных зла и ненависти ко всему сущему. Они гневно смотрят на сотрудников ФСБ, а дорогой черный внедорожник с проблесковым маяком действует на них как красная тряпка на быков. Сотрудники ОКОН молча заходят в то, что называлось подъездом, но скорее напоминало общественный туалет.
– Ну и вонь! – Прикрывая свой рот рукавом черного свитера, отвечает Настя.
– Как вообще в таких условиях жить можно? – Риторически задается вопросом Михаил. – Надо с Нечепуренко поговорить, может, он повлияет на депутатов.
– Это не наша работа подъездами заниматься. – Отвечает Настя. – Возьми швабру и отмой тут все, если хочешь им помочь.
