Дураки женятся - страница 2

Когда я учился в пятом классе, был пионером, и несколько раз спрашивал свою бабушку, верит ли она в Бога?

– Нет, – решительно отвечала она, – в Бога я не верю. Я верю в человечество!

Что это за вера? Я не понимал.

Однажды сестра рассказала мне, что когда ей было шесть лет, она, наша мама и бабушка убирали квартиру накануне какого-то праздника.

– Смотри, Анечка, – строго сказала ей бабушка, – главное – это всегда тщательно вытирать пыль. А если ты будешь плохо вытирать пыль – ты будешь плохой хозяйкой – и никогда не сможешь выйти замуж!

И примерно через месяц, подруге нашей матери – Зое, сделал предложение главный инженер одного из предприятий города. Свадьбу тогда, в пятидесятых, праздновали не в ресторане – стол накрыли в доме невесты. Гости уже расселись по местам, когда сестра забралась на стул, провела ладошками по верху шкафа и показала их маме.

– Смотри, мама, – сказала она изумлённо, – сколько пыли у тети Зои на шкафу… А она замуж вышла!

Мать покраснела, стащила дочь со стула, отвела в другую комнату и строго отчитала.

После этого случая, сестра уже не стремилась так тщательно вытирать пыль. Она поняла: чтобы выйти замуж, надо, наверное, уметь ещё и что-то другое!

На осенних каникулах в шестьдесят шестом году вся наша семья гостила у родственников в городе Черновцы. Я учился тогда в третьем классе, а мой брат Павлик в пятом. Квартира, в которой жила родня, была большая, четырёхкомнатная, с длинными, прихотливо изогнутыми коридорами, и мы, с троюродным братом Лёней, весело носились по ней, видимо очень мешая взрослым отмечать ноябрьские праздники. Наконец, одна из наших тётушек сказала:

– Лёня, а что вы с утра до вечера сидите в квартире? Возьми братьев, и покажи им город. Поброди с ними по улицам, отведи их на Ратушную площадь, кстати, там, в кинотеатре, идёт новый фильм про войну. Сходите в кино, поешьте мороженого!

И вот мы не спеша прогуливаемся по очень красивой улице имени Ольги Кобылянской.

Холодно и сыро, льёт противный мелкий дождь, в лужах отражаются строгие фасады домов.

Но мы холода не чувствуем, нам втроём хорошо, мы рассказываем друг другу разные весёлые истории и анекдоты. В то время не было смешнее анекдотов, чем про Никиту Сергеевича Хрущёва.

– А этот, ребята, знаете? Никита Сергеевич приезжает на свиноферму, а ему поросята приветливо: «Хрю, хрю, хрю!» «Кормить лучше. В следующий раз, чтобы выговаривали!».

– Лёнчик, а вот этот, приезжает Хрущёв в колхоз. «Ну, как живёте»? – шутит Никита Сергеевич. «Да ничего живём», – шутят в ответ колхозники.

– А как Хрущёв был в сумасшедшем доме?

– Ну, их много!

– Слушай, Павлик, а песенку про Хрущёва ты слышал?

– Нет, не слышал.

– Помнишь, Кобзон на «Огоньке» пел «Куба любовь моя»? Так вот сейчас есть такая же песенка про Хрущёва!

Лёня остановился, подмигнул нам, выпрямился, сделал вид, будто у него в руках автомат и тихонько, вполголоса, запел:

– Лёнь, когда вернёмся, ты мне запишешь этот стишок?

– И мне, пожалуйста, – попросил я.

– Конечно, ребята, мне не жалко! – великодушно согласился Лёня. – В нашем дворе все её уже знают!

– Слушайте, робя! – возбуждённо закричал Павлик, когда мы вышли на Ратушную площадь, – вот что я придумал! А что, если этот стишок написать на бумаге и подсунуть незаметно в сумку какой-нибудь училке, хоть твоей классной, Саня, Варваре Александровне!