– Да пошли вы! – Петруша воткнул в рот сигарету, прикурил ее и стал демонстративно тыкать пальцем в дисплей своего телефона.
– Пойду-ка освежусь, – примирительно сказал Николай Степаныч.
– Пойди, пойди, – Петруша перешел на «ты», и это звучало неожиданно. – Не утони только. А то некому станет мозги нам выносить.
– Да ты и сам кому угодно вынесешь мозги.
– Иди-иди…
– Сплаваем к мосту, Веселуш? – миролюбиво предложил другому Николай Степаныч.
– Да здесь вода, как в роднике. Никто же не купается.
– Зато дурь вся проходит сразу.
– Не могу я в такой воде купаться, вы что!
– Эх… Мы в ваши годы во-он туда плавали, до моста и обратно.
– Да ла-адно, – не поверил Веселуша.
– А что, думаешь нет?.. Ну и дураки, в самом деле, – нетрезвым тоном добавил Николай Степаныч.
– Сам дурак, – сгрубил Петруша.
Полковник разделся. Оставшись в плавках, отмахиваясь от мошкары, телом крепкий, коренастый, он направился к воде. Собака за ним. Разбежавшись, он с криком прыгнул в воду и, кряхтя, издавая стоны, громко разносившиеся над речкой, и вправду поплыл в сторону моста…
Прошло минут двадцать. Всеволод недовольно поглядывал в сторону речки.
– В такой воде и пяти минут не просидишь, – заметил он.
Другой не реагировал.
– Слышь, Колесо? Что-то нет его… Сходим, может?
– Да выплывет, не переживай. Захотел – пусть плавает.
Веселуша смирился, закурил, но продолжал неспокойно поглядывать в сторону моста.
– Дружок! – позвал он собаку. – Дружок!
И пес действительно появился на тропе. Подбежав, Дружок, скуля, закружил вокруг костра и похоже тоже не находил себе места. В следующий миг пес унесся по тропе обратно, туда, откуда прибежал и где, по-видимому, собирался выбраться на берег хозяин.
– Слышь, я пойду… – Веселуша встал и выбросил окурок в костер. – Посмотрю, чего он там. Может, вылез уже…
– Иди-иди… Утонул, небось, алкаш. Всем назло.
Тело полковника выудили из-под моста баграми уже в сумерки. На беготню у речки и чтобы поглядеть на скопление транспорта сбежалось полпоселка зевак. По бездорожью, к самому берегу выруливала уже которая машина полиции. Откуда-то прибыл даже наряд МЧС, кем и зачем вызванный – никто толком не понимал.
С прицепа на колесах на воду была спущена лодка. Двое мужчин в ярких, флуоресентно-желтых жилетах, какие носят не спасатели, а дорожные строители, на глазах у всех обследовали замусоренные берега и заводи.
И когда через час с небольшим посинелый труп вытащили к камышам, собравшиеся дружно столпились рядом, но глаза все отводили в сторону. На лицах у людей запечатлелось немое горе.
Полковника знали. Дурного слова никто не мог сказать о человеке. А хорошие слова произносить было поздно. Студенты-рыбаки, вызвавшие спасателей, на глазах у которых фактически всё и случилось, с собакой утопленника топтались в сторонке у машин.
Пес поджал хвост. Уши его обвисли. Студенты не переставая курили, оба глазели в свои телефоны, а если и приковывали к себе взгляды, то только потому, что один из пареньков, худощавый, иногда всхлипывал. Другой же, злой на всех, не только на раскисшего друга, но и будто бы даже на утопленника, главного виновника всех неприятностей, отплевывался окурками.
