А ведь внутри меня, где-то глубоко, тоже ощетинивался страх. Каждый из нас не хочет быть отвергнутым, не желает показаться глупцом и порой наносит упреждающий удар сопернику, раня его и отталкивая, хоть и не желая этого.
– Прости меня, – мои слова вырвались совершенно неожиданно.
Диана удивленно на меня посмотрела и промолчала.
Тишина вокруг била по нервам. Я привык в ответ на свои слова получать от ангеры колкости. А сейчас она вела себя иначе. И я не знал, чего от нее ожидать.
Моя темная половина, мой внутренний зверь, мои вложенные природой инстинкты ненавидели ангеру. Ее близость порой вызывала яркие всполохи необоснованной агрессии, сдерживать которые было непросто. За прошедшие годы я научился подавлять возникающий негатив. И в присутствии Дианы зверь во мне забивался в глубокую расщелину, закрывался стенами из разума и молча наблюдал. Хотя порой я отчетливо слышал лязг его зубов и хриплое рычание.
Сейчас моя внутренняя тьма безмолвствовала. И на первый план выступило желание прикоснуться к ангере. Нежно, без давления.
Я осторожно протянул руку к ее плечу, не отрывая взгляда от ее лица и каждое мгновение ожидая хлесткого отказа. Но она не стала мне препятствовать.
Когда мои пальцы коснулись гладкой кожи и медленно прочертили дорожку вдоль шеи к скуле, дыхание Дианы сбилось. Я чувствовал, как пульсирует ее вена под моей ладонью, как участилось биение ее сердца.
Непостижимо, как может столь простое движение вызвать такой шквал обоюдных эмоций!
Она потянулась ко мне, видимо устав от выматывающей внутренней борьбы. От ее губ закружилась голова, а в паху вспыхнул непереносимый жар. Я целовал ее долго и неторопливо, задыхаясь от несвойственной мне нежности. И не хотелось ни грубой силы, ни доминирования. Сейчас я желал доказать ей, что могу быть другим, что рядом со мною она может быть слабой, доверять мне. И не смотря на тьму внутри меня, я никогда ее не предам. И даже зверь смирился с этим и отступил.
Понимая, что в этот раз мы с ангерой вряд ли остановимся на поцелуе, я отдал мысленный приказ фантомам временно убраться с глаз долой. И, желательно, подальше.
Осень добавляла прохлады к нашим с Дианой прикосновениям, но нам это не мешало. Наоборот, хотелось остудить жар кожи, хоть отчасти возвратить трезвость мыслей. Однако желание низвергало нас обоих в пучину страсти и безрассудства.
Оказавшись в высокой траве, среди возмущенно шумящих листвой деревьев, мы, как безмозглые подростки, потеряли голову в объятиях друг друга. Вот оно – притяжение противоположностей. Опасное, безумное и сладкое до боли.
Я нежно гладил ее ноги, целовал шею, спускаясь ниже и с каждым движением вырывая ее тихие стоны. Впервые я был настолько внимателен, терпелив и нежен со своей партнершей, что сам был поражен. Но мне нравилось, как она смотрела на меня из-под опущенных ресниц, как доверчиво прижималась, выгибаясь и подставляя чувствительную шею моим губам. Она не боялась моей близости. И я пользовался моментом и наслаждался ее расположением.
В моих руках она оттаяла, открылась, и теперь я видел, насколько она ранима и беззащитна под своей маской. Она тянулась ко мне всем своим существом, пытаясь заполнить внутреннюю пустоту, растопить лед бесконечного одиночества. И я устремлялся ей навстречу. Потому что сам был таким же – потерянным в чужом мире и уставшим от непонимания и предвзятости.
