– Доброе утро, Лилия, – произнесла женщина, подойдя к ней ближе.
– Доброе утро.
– Ты сегодня на своем фургоне?
– Да, – коротко ответила Лилия.
– Я хотела бы передать холсты для твоей бабушки. Сможешь ей их отвезти?
– Конечно. А я для нее как раз приобрела новые краски.
– Раз сейчас ты здесь, можешь забрать их у меня?
– Без проблем. Мой фургон как раз стоит у заднего входа, я приехала увести картины с прошлой экспозиции.
– Ну, так пошли, – произнесла женщина в бежевом.
Они отправились к выходу, а мне стало известно, что где-то в фургоне тоже есть картины. Мне хотелось на них взглянуть, как раз оставалось посмотреть на несколько работ. Я подошла к последней стене, где они висели. Это были натюрморты, семь натюрмортов с вазами и фруктами, выполненные акварельной техникой.
Я стояла у этой стены, а потом услышала, что в галерею вошла шумная толпа. Они сразу принялись осматривать работы и обсуждать увиденное на них. Уже был день, город окончательно проснулся, снаружи улицы наполнились прохожими. Через некоторое время выставочный зал тоже наполнился теми, кому надо было где-то побывать на выходных.
Мне же стало неуютно, в пустом зале мне было комфортнее. Последней каплей стал запах духов одной из посетительниц, он был такой сладкий и резкий, что мне не хотелось дышать. Я отправилась наружу, желая найти фургон, о чьем внешнем виде у меня не было представления.
Я вышла наружу, мой нос сразу же освободился от раздражающего аромата. Кожа почувствовала тепло солнечных лучей, и мой взгляд устремился вверх, в небо. Солнце светило, мимо медленно проплывали почти прозрачные облака. Высота менялась почти каждую секунду, как и обстановка в городе, жизнь закипела.
Вдруг я заметила Лилию, которая куда-то шла с большим свертком. Это были холсты, предназначенные для ее бабушки, они были надежно упакованы в несколько слоев бумаги, замотанных скотчем. Девушка направлялась к своему фургону, а я незаметно следовала за ней, зная о картинах. Мы зашли за угол, там стояло ее транспортное средство. Лилия открыла скрипучие дверцы, за которыми находились работы ее и ее бабушки, которые ей предстояло увезти. Они лежали на коробках у стены со стороны водителя, их было всего шесть.
Лилия положила сверток с холстами между коробок с другой стороны, где их было примерно в два раза меньше. Одним движением ее руки левая дверца закрылась, потом вторая, и вдруг раздался звонок. Она взяла трубку, забыв про вторую дверцу. Ее брови немного нахмурились, и она куда-то поспешила. А я осталась и подошла ближе к ее фургону.
От легкого порыва ветра дверцы немного распахнулись. Транспорт был достаточно старым, вероятно, часто не удавалось закрыть их с первого раза. Мне же хотелось взглянуть поближе на картины, которые лежали внутри. Я подошла ближе, мне стало их видно, хотя внутри было достаточно темно, их краски были сложно различимы. Я подошла вплотную к фургону, мне стало лучше видно. Но мне этого было мало, и я залезла внутрь.
Внутри было пыльно и немного грязно, пахло бензином и еще чем-то. С обеих сторон стояли коробки, окон не было. В потолке была небольшая дыра, откуда внутрь проникал луч света. Это был единственный источник освещения, но его не хватало, чтобы хорошо все рассмотреть. Даже пятна, которые были всюду.
Я подошла к картинам, но мне было видно слишком мало, только форму и размер полотен. Краски почти исчезли в темноте, остались только темные пятна. Мне было непонятно, что изображено. Я пыталась лучше присмотреться, наклонилась, надеясь понять, что на них.
