– Отстань, рукастый, – буркнула я, поворачиваясь на другой бок и накрываясь одеялом с головой.
Любезному обращению с гостями дохлый индивидуум обучен не был. Сначала с меня сорвали покрывало, потом мне на голову был вылит кувшин воды. От неожиданности я подскочила и, хватая ртом воздух, приготовилась вывалить стройную цепочку ругательств в адрес доморощенного шутника. Но, глянув ему в лицо, передумала. Голубоглазый криво улыбался, ожидая от меня ответной реакции. Дудки тебе, вампирюга эмоциональная.
Села, вытерла рукавом лицо и сказала:
– Спасибо за утреннее умывание. Теперь мне бы срочно нужно посетить дамскую комнату. Ты ведь не хочешь, чтобы я тебе во время операции чего лишнего отрезала, маясь от деликатной проблемы?
Кислую мину мужчины можно было в чай макать, не хуже лимона сработало бы. Он раздраженно цокнул и, с трудом поднявшись, буркнул:
– Пошли.
Уговаривать меня не пришлось: организм требовал освободиться от лишнего. Я поспешила за хромым, едва не обгоняя его.
На улице уже светало, но людей было немного. Я видела лишь макушки охраны, прохаживающейся вокруг каравана, да нескольких мужчин, которые ухаживали за животными. На нас никто не обращал внимания, и мы успешно миновали второй круг кибиток и маленьких шатров.
Мой организм настойчиво требовал уединиться, но Грэг шел так медленно, словно специально решил меня помучить. Чего плетется? Я могу и не успеть.
– Слушай, можешь побыстрее идти? – не вытерпев, спросила я.
Вместо того, чтобы ускориться, он встал, обернулся и посмотрел на меня удивленным взглядом. Словно зверюшку диковинную оценивал. Ну что опять? Я заметила капельки пота на его висках и плотно сжатые губы. Понятно, он не может быстрее.
– К чему геройство? Сказал бы, куда идти, сама бы дошла. Тут захочешь не заблудишься.
И снова недоуменный взгляд. Неужели доходяга рассчитывал, что я его жалеть начну?
– Иди туда. Увидишь шатер с отпечатком левой руки на пологе. Это для женщин. Пользуйся всем, что найдешь. Я тебя здесь подожду, – хмуро сказал он и присел на край чьей-то кибитки.
Просить дважды меня не пришлось, и я припустила в указанную сторону. В просторном шатре-туалете царил суровый деревенский стиль. В углу за занавеской – яма в земле, по центру – пара лавок, ведра с водой, ковш и мыло. Спасибо хоть вместо лопухов обнаружился аналог влажных салфеток. Плотно набитая в глиняную емкость, тонкая то ли ткань, то ли бумага, вымоченная в ароматной влаге.
Кое-как приведя себя в порядок, я, злющая, выползла из местной ванной. Взметнувшийся ветер швырнул мне в еще не высохшее лицо красноватую пыль. Чтоб тебя! Сердито утерлась рукавом. Толку от моего умывания, опять вся запачкалась.
Сцепила зубы и чертыхнулась: на зубах противно заскрипел песок. Зло сплюнула. Ненавижу природу. А уж такую и подавно. Грязно, сухо, пыльно. Наверняка еще и жара скоро начнется.
Подошла к ждавшему меня Грэгу и безапелляционно заявила:
– Теперь завтрак!
Пусть даже не пытается получить от меня что-то на голодный желудок. Мой первый прием пищи – способ зарядить обойму пистолета, которую я в течение дня успеваю расстрелять. Вечером – пожалуйста – могу и поголодать.
Грэг открыл рот… и закрыл. Наверное, хотел сказать что-то нелестное, но передумал. Он призывно махнул здоровой рукой, и мы отправились в обратный путь.
В лагере кочевников уже наступил час пробуждения; то тут, то там замелькали яркие макушки женщин. Мимо парочки из них мы прошли в двух шагах. Дамы приветственно кивнули Грэгу, мне достались сочувственные взгляды и шепот за спиной: «бедная девочка».
