Размышления остудили мой пыл, растворилось и желание отшлепать наглую девицу. А девица ли она? Я понял, что пришелица – женщина, но сколько ей лет? Скорее всего, она вредная старуха, попавшая в тело девушки. Точно! Вот почему до жути противная.
На ум пришла другая старуха. Травница. С ней отношения тоже не сложились: не нравятся мне женщины с языками, как жало. Из дакриша прогонять не стал: ее помощь весьма полезна. Надо было послушать чужачку и послать жреца за нужными настоями. Сглупил, не знал, что будет так больно. Когда Ольга возилась с проклятием, у меня словно жилы из мышц вытаскивали. Я готов был терпеть нечто и похуже, лишь бы поправиться.
При всех минусах мертвая душа оказалась верным решением. Она хотя бы видит проклятье и способна помочь. Но запросы у нее несоразмерные. Даами! Подумать только! У чужачки и души-то нет. С чем там связываться?
Однако зерно сомнения уже было посеяно, голова самостоятельно искала плюсы в «брачном» выходе из ситуации. Оля будет всегда рядом и не придется договариваться с ее мужем. Ее родители будут не в таком бешенстве, если их дочь станет нареченной кадиза большого дакриша. Еще и искателя воды. Правда видок у меня сейчас не самый лучший. Я задумчиво почесал бороду.
Ничего. Побреюсь, приоденусь и вполне себе красавец. Иттара тоже не мечта любого мужчины. А уж с Ольгой внутри вообще опасна для здоровья. Так что честная сделка. Однако пороть горячку не следует, вариант даами оставлю на крайний случай. Сначала попробую уговорить Иттару на связь с Ситахом. Непроизвольно хмыкнул. Ага, как же, уговорю… Скорее сейчас дождь хлынет, чем мегера изменит свое решение.
Размышляя, доковылял до погонщиков и отдал распоряжение о переходе. Мои слова восприняли без энтузиазма. День перевалил за середину, а желания собираться и запрягать скотину ради нескольких часов пути ни у кого не возникало. Спорить все же никто не решился. Я по-прежнему кадиз, и отсутствие одной руки мне не помеха. За долгие годы тренировок я научился пользоваться левой в совершенстве.
– Грэг, – с легким кивком приветствовал меня жрец, когда я добрался до его шатра.
Ощущение, что он ждал моего прихода. В приглашающем жесте Арлакан откинул полог и впустил меня внутрь. На столике уже стояли две глиняные чарки, и я сел на пол. Ноге сразу полегчало, и я выдохнул. Арлакан не спешил, молча ожидая, пока я расскажу о цели визита. А я и сам не знал, зачем приперся. Просто возвращаться в свой кармык к Ольге совершенно не хотелось.
– Слушай, – начал я, – тебе не показалось, что вызванная мертвая душа странная, чересчур активная?
Я с интересом уставился на жреца. Уникальные люди. При прикосновении видят человеческую душу насквозь и являются проводниками воли духов. Таким нельзя стать – только родиться.
– Да, показалось, – задумчиво ответил жрец. – И ты слишком много дней пытался выловить ее из внешнего мира.
Меня аж передернуло. В те дни я уже не надеялся вернуться из пламени Траунада. Думал, оставлю свою душу за гранью. Врагу не пожелаешь пройти через огонь призыва. И ради чего страдания? Ради старой выскочки?
Мой взгляд выразил все, что думаю об обрядах вызова душ. Арлакан укоризненно посмотрел и сказал:
– Ты сам просил. Знал ведь, что будет непросто балансировать на грани жизни и смерти. Дух огня не жалует незваных гостей в своем царстве.
От нахлынувших чувств я судорожно сглотнул. Пламя Траунада во внешнем мире жжет в десятки раз сильнее обычного огня. От ужасных воспоминаний отвлек задумчивый голос жреца:
