Голова закружилась, в глазах стремительно темнело. «Я умираю», – только и успел осознать Миха. Перед веками полыхнула багровая вспышка.
Тишина… Покой… Стерильно чистый воздух. Миша смог приоткрыть глаза. Он лежал на своей кушетке в пустом центре пузыря, по радужной мыльной поверхности которого неслись неслышно смутные образы его жизни.
Рядом с ним стоял Колдун… стоял?! Разве здесь можно стоять?!
Мишка опустил взгляд. Внизу простиралась гладкая поверхность, похожая на матовое зеркало. Всем надежный на вид, крепкий пол, за одним исключением – при каждом движении по нему разбегались круги, как по воде.
– Где Эля? – первая мысль, и сразу вторая, тревожная. – Что с ней?
Мишка рывком приподнял голову. Ремень не дал ему сесть, он смог лишь слегка приподняться на локтях. Эля сидела справа от него на своем лежаке. Руки сжаты в кулаки, прижаты ко рту. Черные дорожки туши, как у грустного клоуна. Ресницы слиплись от слез. Увидев его движение, рванулась к нему, но Маг взмахом руки остановил ее порыв:
– Стоп, стоп, стоп! Вам, доктор, вставать к нему нельзя! Поверьте, все в полном порядке, и врач ему совершенно не нужен.
– Уффф! – с облегчением пробормотал Миха и уронил голову на изголовье. – Слава Богу, с тобой все нормально…
– Ох, Мишенька, – с глубокой жалостью прошептала Эля. – У тебя было такое лицо…
– Да ладно! – бодро улыбнулся Миха, вышло, правда, кривовато. – Уже всё пучком, всё супер!
Колдун поправил и без того идеальный узел галстука, он явно чувствовал себя неловко:
– Я, конечно, должен был предупредить вас, Миха, о том, что испытывает человек, когда вспоминает сразу, одним махом, всю прожитую жизнь.
Нос его смущенно поник, Колдун откашлялся:
– Я посчитал – ошибочно, сознаюсь, – врачебную вашу специальность талисманом, гарантом, надежно предохраняющим от таких потрясений.
Он чуть склонил голову в намеке на поклон:
– Прошу меня простить!
Умение приносить извинения явно не было его сильной стороной. Посчитав инцидент исчерпанным, он подошел к Михе и расстегнул пряжку «смирительного» ремня:
– Присядьте, но на пол не вставайте. Это не совсем пол. Это выстроенный мной барьер от ваших же воспоминаний. Наподобие естественного, о котором я говорил уже. Меня он держит.
Он посветил Михе в глаза фонариком, проверил реакцию зрачков на свет и остался доволен:
– Но к вам, господин доктор, тропность вашей памяти намного выше! Барьер просто прорвет. Да и Эля, человек вам близкий, может повлиять на его стабильность. Поэтому рисковать не будем. Каждый остается на своем месте.
Он повернулся к ним лицом. В нем мало осталось от того денди, с бритвенной складкой брюк, который потчевал их сигарами. Разве что только та самая складка. Полная собранность и отрешенность:
– Итак. Два с половиной месяца тому назад Создатель соединил две Божьи Искры.
– Господи! – досадливо сморщившись, начал было Миха. – Как вы уже с этими Божьими Искрами…
Но тут Колдун прищурился, присмотрелся к калейдоскопу воспоминаний, высмотрел необходимое, лишь ему понятное. Его рука метнулась вперед, мгновенно вытянулась, удлинилась невероятно и…
Миха услышал легкий всасывающий звук…
Прохладный воздух коридора для персонала. Миха шел мимо машин, выдающих «зеленку» – зеленую операционную форму, к курилке-балкону, единственному месту курения во всем недавно выстроенном монстре частной клиники «П.М.Ц».
Сознание его раздвоилось. Он совершенно четко знал, что сидит, не двигаясь, на этой психоделической кушетке Колдуна. И в то же время идет по коридору своей клиники. Он знал сегодняшнюю дату – 16 октября. Но одновременно сегодня был на дворе приятный весенний день 14 мая. Миха попробовал остановиться. Куда там! Как шел, так и продолжал идти.
