– Твой отец был обыкновенным тираном, – сказала Анна без обиняков. – Он считал вправе решать твою судьбу.
– Няня…
– Но теперь ты свободна и можешь сама выбирать, с кем знакомиться, а с кем – нет, – продолжала компаньонка и вдруг замерла, осознав слова воспитанницы. – Подожди-ка… Человек, от которого замирает сердце? – повторила она. – Когда ты успела это понять? Вы познакомились только вчера вечером…
– Няня… – щеки Софии залились густым румянцем предательства.
– Ты видела его раньше! – догадалась Анна.
Девушка прикусила губу и, опустив взгляд, принялась изучать причудливую вязь резных узоров на столике.
– Соня, когда ты с ним встречалась? В Сан-Франциско? – София молчала, не поднимая глаз. – В Монтерее?
– Няня, как бы я с ним встретилась, если меня держали взаперти? – с удивлением взглянула она на Анну и совсем тихо добавила. – Я видела его… издалека…
– Издалека… – словно эхо отозвалась Анна и с горечью покачала головой. – Бедная моя девочка.
Анна подошла сзади к Софии и, наклонившись, обняла ее за плечи. Она знала, как тяжело было девушке все эти долгие пять лет, проведенные под неусыпным контролем отца. Любое проявление самостоятельности пресекалось на корню, а круг общения ограничивался лишь людьми отца. Неудивительно, что София умудрилась влюбиться в незнакомца, которого видела лишь мельком. Это был своеобразный бунт против ее заточения, романтическая греза о лучшей жизни.
– Он был твоим лучиком света, твоим побегом, пусть это и было только в твоих мыслях, – прошептала Анна, гладя Софию по волосам. – Но, милая, ты же понимаешь, что он реальный человек, а не персонаж из романа? Он может оказаться совсем не таким, каким ты его себе представляла.
София подняла на нее глаза, полные надежды и страха.
– Я знаю, няня. Может быть, это просто глупая девичья мечта. Но когда он посмотрел на меня вчера, когда наши глаза встретились… мир вокруг исчез. И сегодня… пока он был здесь, я чувствовала, что дышу полной грудью, что живу по-настоящему. А теперь… он сбежал. И я боюсь, что он унес с собой частичку меня.
Анна крепче обняла Софию, чувствуя, как та дрожит. Она понимала этот страх, эту жажду свободы и любви, которую так долго подавляли. Но вместе с тем, она видела и опасность в этой идеализации, в слепой вере в несуществующий образ.
– Нельзя позволить мечте ослепить тебя, София, – тихо сказала Анна. – Нужно смотреть на мир открытыми глазами, видеть людей такими, какие они есть, со всеми их достоинствами и недостатками. Иначе можно очень сильно разочароваться.
София молчала, опустив голову. Слова няни были справедливы, но они не могли заглушить ту искру надежды, которая зажглась в ее сердце. Диего де ла Вега… До вчерашнего вечера она даже имени его не знала, видела его всего несколько раз издалека. Но что-то в нем зацепило ее, пробудило чувства, о которых она даже не подозревала. Возможно, это была просто иллюзия, плод ее воображения, но ей так хотелось верить, что это не так.
– Нянюшка, ты слишком близко принимаешь все к сердцу, – с нежностью заметила София. – Уверена, я, как всегда, справлюсь с этим.
– Я знаю тебя с пеленок, ты выросла у меня на глазах, – в глазах Анны заблестели слезы, словно готовые вот-вот хлынуть потоком. – Как я могу не переживать за твою судьбу? – она бережно погладила воспитанницу по золотистым волосам, словно успокаивая не только ее, но и саму себя.
