Оцепенение в собственном теле не отпустило даже когда стоящий за спиной мужчина начал медленно поднимать руку. С каждой секундой сердце всё сильнее билось в рёбрах, желая убраться подальше от происходящего, раз уж неадекватная я, впала в такой несвоевременный ступор. Рука, вцепившаяся раковину соскользнула от пота, но осталась в том же положении.
Моё тело меня не слушалось. Жаль, у мужика такой проблемы не было. Согнутая в локте рука пальцем указывала в потолок, на одну из ламп, а некогда пухлые губы растянулись в слишком широкой, для обычного человека, улыбке. И слишком жуткой. Жёлтые, больше нормальных раза в два, зубы, неровными столбиками обнажились во рту. Кажется мне показалось, но между ними будто застряли куски чего-то тёмного. Красные глаза не отражали его показного веселья, продолжая взирать на меня холодно, внимательно, цепко. Когда уголки страшных губ практически дотянулись до края впалых щёк, он щёлкнул пальцами.
Свет погас. На миг всё будто замерло. Даже громко играющая за дверью музыка не смогла перекрыть грохот моего быстро бьющегося сердца. Что-то шевельнуло волосы на моей спине и я наконец, рванула вперёд.
Перестала ощущать боль от натирающих в кровь, туфель. Не имела значение в очередной раз задравшаяся юбка, стало плевать на реакцию шипящих земноводных из компании бывшей подруги. Спиной я ощущала смертельную опасность, и только это имело значение.
В дверь врезалась неожиданно и очень больно. Лоб загудел мгновенно, белые мушки привычно налетели и закружились перед глазами, но времени приходить в себя уже не было, судорожно обшаривая непослушными ладонями вдоль преграды, рванула на себя хлипкую ручку, впуская в кромешную тьму яркие лучи прожекторов из концертного зала.
Сан узлы находились в небольшом служебном коридорчике в самом углу танцевальной площадки, потому света хватило чтобы обернувшаяся я, увидела абсолютно пустую дамскую комнату. Лишь в последний момент выхватив взглядом движение в зеркале. Будто кто-то метнулся в мою сторону, но дверь я захлопнула раньше.
– У тебя есть только одна задача, – хрипло шепчу я, не справляясь со страхом, – не допускать подобного безобразия! А ты что?– Дрожащим пальчиком потыкала в ловец снов висящий над кроватью, глядя на него как на злейшего врага, От души припечатав напоследок. – Халтурщик!
Встала с промокшей от пота кровати и перевесила нитяного тунеядца на карниз, Пусть “очищается” от подобных снов солнышком и больше не допускает подобных промахов
На негнущихся ногах утопала мыться. Долго рассматривала едва заметный зелёный синяк на середине лба, обработала ранки на ногах, смазала кремом, перебинтовала и пошла меня постельное бельё.
На часах половина четвёртого, от мыслей о кофе или еде тошнит, а вот зарядка, если верить статьям в интернете, вызывает заряд эндорфина. А оно мне надо.
Интернет мне лгал.
– Ещё восемь раз! Вы умничка! Только представьте как на вас будут смотреться те шорты! – вещала очередная улыбающаяся блондинка, выполняя выпады с прыжками уже в миллионный, по ощущениям, раз. Не везёт мне с блондинами. Одни урождённые богини лгут что я смогу стать такой же, заставляют напряжённо потеть нагружая мышцы, а вторые оказываются двуличными и жестокими.
Лежу, смотрю в полоток под безостановочные «ещё восемь раз, у вас отлично получается! Чувствуете как горят ваши ягодицы?».
Уже не горят. Сгорели, а пепел уполз топиться в ближайшую речушку от неадекватных тренеров с часовой тренировкой и ещё более неадекватных толстушек уверенных что для начала это подойдёт.
