Души наизнанку. Сборник рассказов - страница 22

– В зал! В банкетный зал! – у дверей перенаправляли людские потоки швейцары.

Банкетный зал (бывшая заводская столовая) был накрыт на шестьдесят персон , но так как здесь все было на халяву, желающих покушать оказалось в три раза больше. Официантки бегали туда-сюда с подносиками и взволнованно считали пирожки с бутербродами.

– Олег Борисович! На вызов! – позвал шеф-повар в свою каморку. Олег, на чьей ответственности держался весь съезд, окинул взглядом столовую, содрогнулся еще раз при виде налетающих на пирожки членов партии и не без удовольствия скрылся из помещения, только чтобы не видеть этого срамного нашествия.

– Стыд-то какой, Егорыч! – сокрушался он перед шеф-поваром. – Никогда не думал, что такие солидные люди сподобятся на такой бардак.

– Это, Олег, еще что! Вот я недавно для москвичей готовил…

Разговаривая, они зашли в кабинетик, где посреди пола стояла увесистая пластиковая бочка литров на сто.

– Егорыч, это что и откуда?

– Презент, – разулыбался Егорыч. – Тебе передали. А вот и записочка.

Олег развернул сложенный вчетверо листок: «Здравствуй, Олёша! Я обдумал хорошенько твое предложение и, наверное, соглашусь (если вы, конечно, не раздумаете). А пока отведайте вместе с делегатами вашего съезда божественный напиток из дальних погребов. Ваш Т.Е.».

– О! Дед Тереха одумался! – обрадовался Олег. – Правильно, а то кабы чего с его плантациями не получилось. А ну, Егорыч, давай чарки! Мы с тобой сейчас сливки снимем, а остальное на стол к нашим обезьянам выкатим. Пусть хлебают, а то народу много набежало, а водки мало.

– Водки всегда мало! – расплылся Егорыч в хомячиной улыбке и подставил два высоких бокала.

…

В зале стоял гам и визг. «Хорошо пошло дедово винишко». Олег уже еле держался на ногах.

– Егорыч, двинься, я тоже прилягу! – толкнул он шеф-повара, разлегшегося на целый диван. – Эй, Егорыч! Егорыч!

Егорыч не отвечал. Рот его был широко раскрыт, так что виднелся запавший к небу язык. Олег хотел вытащить из ящика зеркальце и понести его к губам, чтобы проверить, есть ли дыхание. Но вместо этого поднес свои руки к глазам: пальцы почему-то побелели, стали похожими на восковые, и их вдруг стало трудно согнуть. А потом руки повисли совсем от самых плечевых суставов. Что-то закружилось, пол поднялся и ударил Олега по голове. В глазах появилась черная сетка, а через несколько секунд погас свет. Какая-то незнакомая сила навалилась на грудь Олега, такая тяжелая, что больше невозможно было вздохнуть.

…

Дед Терентий явился, как проводник в мир иной.

– Ну, что, Олёш, как дела? О производстве еще заботишься?

Олег открыл непослушные глаза. Вокруг было все белое и какое-то утрированное, словно на все, что есть, наложили ретушь.

– Я уже умер? – прошептал он.

– Да пока нет, – ответил дед и поправил ему одеяло.

– А где все?

– Да здесь, неподалеку. Тоже отлеживаются. В себя приходят.

– Зачем ты нас отравил? Это же так жестоко… – подбородок Олега задрожал, а из глаз потекли обильные слезы.

– Да это не я вас, Олёша, а вы сами себя отравили. Помнишь высказывание древних: «Истина в вине»? Вот вы ее и получили.

– И что же нам теперь делать?

– А это, Олёш, что совесть подскажет.

– А я умру?

– А как же! Мы все когда-нибудь умрем.

…

«Странное психическое расстройство возникло у двухсот делегатов съезда партии господина Килькина. Причиной этого массового заболевания явилась, по-видимому, утечка газа, которую не обнаружили. Поражает однотипность симптомов: у подавляющего большинства наблюдалось снижение температуры тела и потеря сознания на три-десять дней. Выход из этого состояния был тоже одинаков: несмотря на, казалось бы, полное клиническое выздоровление, все, как один, пострадавшие испытывают неукротимую рвоту при упоминании в разговорах политической и коммерческой тематики.