– Вика! – я набрал оператора. – Какого чёрта спецназ сидит на улице?
– Я уточню.
Через минуту она перезвонила.
– Иван Петрович, они сказали, что нет санкции.
– Серьёзно? Бред же. Бегом к Натанычу, пусть он пробивает. Мы зажаты, чтоб его.
– Колов убит?
– Да. Но семейка у него мстительная.
– Поняла.
Она перезвонила тут же. Я даже не успел ещё телефон от уха убрать. Только вместо Викиного голоса на том конце тяжело дышал Валерий Натанович.
– Ваня, эти скоты пустили тебя в расход. И вытаскивать никто не будет.
– Натаныч, как так-то?
– Не знаю. Я послал к тебе всех, кого смог. Но сам понимаешь. Пока они доберутся… Вы держитесь там.
Упыри принялись за дверь кабинета. Шкаф держался, но на долго ли его хватит, оставалось только гадать.
– Я вот интересуюсь. Если выберусь отсюда, кому мне за это морду бить?
– Ветров, когда ты оттуда выберешься. «Когда». Там видно будет. Конец связи.
Я убрал телефон. Проверил магазин. Восемь патронов. Не густо.
– У кого сколько? – спросил.
– Четыре серебра. И свинец.
– Только магазин свинца.
– Пять. И магазин свинца.
– Два. И магазин
– Шесть свинцовых.
Отозвались пальцы. Дело дрянь. И шкаф всё жалобнее стонал от ударов.
– Братцы. Лишний раз не рискуйте. В рукопашную без надобности не идите. К нам скоро придёт подмога. Может, час. Может, меньше. Главное продержаться.
Всего десять минут устоял шкаф. Он пал с треском. Разлетелся ошмётками полок и обрывками книг. И через разорванный портал двери в кабинет ворвалось пять потных улюлюкающих мешков. Они полили жалящим дождём всё вокруг. Разбили окна, разнесли в щепки дубовый стол. Я почувствовал, как от пластин в куртке отлетело пару пуль. Больно, но не смертельно. Только синяки останутся.
Точными выстрелами, без промахов пальцы уложили первую волну. Потом всё затихло, застыло в ожидании. И снова атака. Ещё восемь. То ли мешков, то ли упырей. И все падали возле лежащих. Сыпались на них пеплом.
Сквозь крики я услышал и знакомый голос. Филипп держался за живот. Он вывалился из-за укрытия и не мог уползти обратно. Беззащитный, корчащийся на самом виду. Ему на помощь кинулся Андрей. Другой палец. Схватил за шкирку и потащил. Но не хватило всего шага. Очередь неугомонного упыря оставила на спине тропу смерти. Андрей рухнул на Филиппа сверху. Прикрыл его напоследок.
Упыря пристрелил я, потом ещё одного, ещё. Я не заметил, как пули кончились. Затем отстрелял и железные.
– Пусто! – крикнул я.
– Один патрон! – мне ответил только Кирилл.
Там, где прятался Станислав, теперь торчала безжизненная нога. Тело скрылось за шкафом. Пятого пальца, Арсена, я не видел совсем. Решил, что и у него всё плохо.
Упыри слышали нашу перекличку. Они знали, что ещё один выстрел и можно нас брать голыми руками. Потом определились, кому этот выстрел достанется.
В кабинет вбежала девушка. Таких называют потаскухами. Помятая, растрёпанная, в отвратительной вызывающей одежде. И в руках автомат. Она пыталась найти нас, но мы хорошо затаились. Смотрели на неё через щели. Тянули время, как только могли.
– Ну же. Вот я. Стреляйте! – требовала она смерти.
Снова загрохотало. Кто-то прорывался из коридора. Потаскуха испуганно обернулась. Тут-то Кирилл и всадил ей последнюю пулю прямо в висок. Она безвольно рухнула, раздвинув по привычке ноги.
Стрельба стихла очень быстро. Перешагивая через трупы, растоптав пепел, к нам ввалились спасители. Весь отдел пришёл на помощь. Те, кто вчера смог усомниться в моей честности, сегодня готовы были жертвовать собой ради меня. Увидев мёртвых соратников, вошедшие сникли. И только мой сломанный нос немного поднял им настроение.
